Гниль
Шрифт:
Тоннель в этой части был узок, и он попросту прошел сквозь них, не разбирая, где кто. Здесь не требовалось наносить точных ударов. Тяжелое, ощетинившееся шипами тело сделало все само. Какое-то время он слышал хруст и чей-то затихающий стон, но это длилось совсем недолго. Не дольше одной секунды. Когда Маан обернулся чтобы убедиться, что сделал работу правильно и возвращаться не потребуется, он с затаенным злорадством подумал, что если кто-то пройдет следом за ним этим тоннелем, вряд ли он сразу разберет, сколько человек здесь было.
Маан собирался выползти в один из широких тоннелей, но внезапно застыл. «Опасность», — сказало ему чутье. Сперва он не понимал, откуда взялось это ощущение, но он привык доверять своему телу. Тоннель был пуст, или, по крайней мере, казался таковым.
Маан бесшумно приблизился к проему, напряженный, готовый в любой момент отпрянуть в сторону. Тоннель не был освещен, а люди в темноте беззащитны, это Маан хорошо помнил. Для него самого темноты не существовало, но он привык, что люди Геалаха выдают себя светом своих фонарей. Однако чутье упрямо твердило ему, что опасность незримо присутствует где-то рядом с ним. Странно. Не рискнув высунуться в проем, Маан приблизился к нему насколько это возможно и напряг обоняние. Сперва он не ощущал ничего необычного. Он чувствовал кровь убитых им, оставшуюся на его шкуре, чувствовал следы плесени, испещрившие стены и потолок. Но было еще что-то, какой-то неуловимый запах, знакомый и отвратительный одновременно. Он парил где-то рядом, зыбкий, танцующий, неуловимый.
Оружейная смазка.
Маан мысленно улыбнулся. Человек может замаскироваться при должном умении, он учился этому искусству не один год, он научился даже прятать собственный запах, но чего он никогда не сможет спрятать — так это запаха своего оружия. Который следует за человеком неотступно, как верный пес.
Он мог выскочить в тоннель, используя преимущество внезапности. Наверно, будь он настоящим Гнильцом, так бы и поступил. Но он мог позволить себе разнообразить арсенал охотничьих приемов. Маан нашел на полу подходящий обломок камня и сильным ударом лапы вытолкнул его в тоннель, точно хоккейную шайбу. Раздался глухой звук удара, Маан ощутил отразившиеся несколько раз от стен акустические волны. Камень врезался в стену и отскочил. Ничего не произошло. Но через секунду он разобрал еще одно движение в тоннеле, и оно уже имело другую природу. На расстоянии метров в десять от пересечения ходов Маан увидел присутствие чего-то еще — массивного, приземистого, состоящего из угловатой неподвижной части и волнующейся над ним человекоподобной. Точно гибрид человека и механизма. Маан расслышал треск чьего-то микрофона.
— Нет контакта. Повторяю, отбой, нет контакта. Что?.. Нет. Просто камень. Проклятые крысиные лазы, постоянно осыпаются… Понял. Да.
Должно быть, кто-то, может и Геалах, грубо одернул его по рации. Справедливо — если уж сидишь в засаде, научись быть бесшумным, иначе умрешь, так и не выполнив поставленную перед тобой задачу. Маан не ощущал присутствия рядом инспектора. Это было объяснимо, хоть и глупо. Геалах не мог позволить себе расставлять своих людей на каждом углу. А Кулаки, каким оборудованиям их не обеспечишь, всегда будут слепы.
Маан выскользнул в тоннель одним быстрым движением, оттолкнувшись от камня. Его огромное тело могло быть быстрым и почти грациозным, когда этого требовали обстоятельства. В такие моменты оно скользило над поверхностью земли, как невесомое, бесшумно и стремительно.
Пулеметчика он увидел почти сразу — он знал, где тот спрятался. Позиция подобрана была грамотно, умело — за несколькими плоскими валунами, образовывавшими отличное естественное прикрытие, защищавшее стрелка. Укрывшись там, он мог простреливать весь тоннель, тянувшийся здесь прямо и не имеющий боковых ответвлений. Понятно, почему Геалах не посчитал нужным оставлять здесь кого-то из «купированных нулевых» — любой, выглянувший в этот тоннель, становился превосходной мишенью. Как и Маан сейчас. Но не каждая мишень способна сокращать расстояние с такой скоростью.
Стрелок был наготове. Он несомненно был профессионалом своего дела и, несмотря на разболтавшиеся нервы, оставался им. Маан успел преодолеть не более четырех метров, когда ему в лицо, ослепив на мгновенье, ударял тяжелый рваный рокот пулемета. Волна жара опалила лицо, затрепетав двумя узкими лепестками, бьющими из короткого тупорылого ствола.
Бра-грам-грам-драм! Одна или две пули попали совсем рядом, он мимоходом ощутил, как его стегануло поперек спины каменной крошкой. Очень близко. Пулемет — опасная, смертоносная штука, в этом Маан убедился еще служа в армии. Его тяжелая остроносая пуля может пробить с близкого расстоянии лист пятимиллиметровый брони, и любую, самую твердую и неподатливую, шкуру. Но как у любого совершенного оружия, у пулемета был единственный недостаток, который заключался в том, что он не способен был действовать без вмешательства человека. А человек всегда оставался его самой слабой, самой уязвимой, частью. Стрелок был достаточно умел, но он неверно оценил скорость Маана, который, врезавшись с разгона плечом в камень, гася импульс инерции, внезапно поменял траекторию движения, устремившись к нему. Пули ударили с опозданием в несколько сантиметров, и этого хватило Маану чтобы преодолеть последние разделяющие их метры. Стрелок попытался развернуть пулемет чтобы поймать его на последнем отрезке траектории, но то, что должно было его спасти, его же и погубило — ствол зацепился за камень, и не успел всего немного. Маан обрушил на голову пулеметчика свою лапу, смяв каску и череп под ней. Тот умер без звука, если не считать хруста, с которым лопнула его голова. Маану не понадобилось много времени чтобы понять, в чем причина его удивительной зоркости в темноте — с остатков размозженного лица на него смотрели выпуклые круглые линзы активного инфракрасного визора.
«И верно война, — подумал он, — Раз уж Мунн роздал все, что было в наличии». Подобные визоры, хоть и состояли на вооружении Контроля, использовались очень редко, и Маан ругнул себя за то, что это вылетело из его памяти. Он должен был быть внимательнее. Если Мунну понадобится заключить договор с самим дьяволом для того чтобы поймать скользкого Гнильца, он сделает и это. Наличие визоров усложняло дальнейшую охоту — теперь Маану приходилось быть гораздо бдительнее, не рассчитывая больше на то, что люди Геалаха будут выдавать себя ярким светом фонарей. Это было не смертельно, но это усложняло работу. Оказалось, что Геалах способен подкинуть пару неприятных сюрпризов и, что было особенно неприятно, эти сюрпризы были не из арсенала Маана. Что ж, способный ученик рано или поздно должен превзойти учителя. Эта идея — с использованием в ключевых точках Кулаков без прикрытия инспекторов для того чтобы сделать их позиции невидимыми острому чутью Гнильца — была интересна и действенна. Окажись он немногим медленнее, уже лежал бы на полу с вывернутыми наружу внутренностями.
— Прием, — микрофон в ухе мертвеца трещал едва слышно, но Маан без труда разбирал слова, — Кто стрелял? Прием! «Рысь-3», кажется слышал стрельбу на границе двадцать шестого и тридцатого квадратов. Подтвердите. Прием!
— Выстрелы слышал. Пулемет. Уже молчит. Прием.
— Кто ближе всего? Точка восемь, точка девять! У вас есть контакт?
— Контакта нет. «Рысь-6» не отвечает. Прошу разрешения изменить маршрут.
— Оставаться на месте, девятый. Держите позицию, внимание на фланги.
Заглушая все прочие звуки, сквозь шорох помех в эфир ворвался голос, который Маан слишком хорошо знал, уверенный и звучный голос Геалаха.
— Прекратить движение. Он около точки восемь. Десятый, второй — перейти на дублирующий маршрут. Четвертый работает на поддержке. Не спешить, действовать под прикрытием. Не спешить, ясно? Мвези, ты ближе всех. Бери восьмую.
Маан мог представить, как Геалах сейчас сжимает побледневшей твердой рукой рацию, выплевывая в нее остро отточенные слова. Геалах мог казаться завзятым шутником, но он делался предельно серьезен, когда дело касалось работы. Важная черта в их службе.