Гнилые души
Шрифт:
От рассказа Котлеты на душе заныло. Ефим ведь раньше тоже работал на таком, пока не сократили. До сих пор по каким-то шарашкам мыкается за жалкие копейки.
– Сволочи, - скрипнул он зубами.
– Те ещё, - поддакнула Котлета.
– Поговаривают, что особо упёртых, кто старого владельца поддерживал, прямо в этих цехах обрабатывали. Кого-то даже замочили, а тела в мясорубки кидали, чтоб никто не мог найти и опознать. Местные верят, что здесь можно встретить призраков тех несчастных.
– Да господи, какого ж хрена?!
– тихонько взвыл Ефим, тревожность вернулась к нему с удвоенной силой.
Наконец,
К упаковочной линии жались фаршемешалка, куттер и другие аппараты. Целый мясной мини-завод. Ефим обошёл их кругом, нагнулся к одному из деревянных ящиков под ногами и тут же отшатнулся.
– Твою мать!
– не удержал он эмоций.
Фонарь телефона выхватил из мрака человеческую конечность. Перед Ефимом лежала самая настоящая нога, не слишком аккуратно отрубленная где-то в районе колена. Рядом с ящиком обнаружилась дамская туфля - кроваво-алая, на высоком каблуке. Прямо как на его соседке, когда эта шлюха возвращалась посреди ночи с очередных гулянок, ржала на весь этаж и лязгала дверью.
«Хватит пялиться на мои сиськи, грязная свинья!» - снова заверещал её голос в голове.
Ефим попытался вспомнить, как звали эту дрянную девку. Не то Валька, не то Светка… Он успокоил дыхание, пошарил вокруг взглядом, зачем-то выискивая пару к первой туфле. Вместо неё нашёл лаковый ботинок, белые сандалии и ещё кучу разной обуви. Тут же лежала одежда, изорванная и перепачканная бурыми пятнами.
– Стрёмно тут до чёрта, - озвучил он вслух свои мысли.
– Надо отсюда валить поскорее. И в полицию сообщить.
– Даже не вздумай сбежать сейчас, когда мы так близко!
– взъярилась Котлета.
– Но что, если он вернётся сюда?
– заныл Ефим.
– Тот, кто это всё устроил?
– Вот поэтому нам нужно поторопиться!
– настаивала Котлета.
– Вон, видишь там в дальней стенке металлическую дверь? Иди туда!
Он устало выдохнул и поплёлся в указанном направлении. За дверью просматривалось тесное помещение вроде подсобки. Вдоль стен тянулись стеллажи, заваленные ящиками и всякой рухлядью. Тошнотворный запах здесь стоял особенно плотно. Ефиму страшно не хотелось заходить в стылый зев комнаты, но тут до его слуха донёсся звук, от которого мороз пробрал до самых кишок. Ему послышалось шарканье ног по бетонному полу. Шаги приближались и уже не оставалось сомнений, что кто-то двигался целенаправленно к упаковочному цеху.
Боясь вздохнуть, Ефим медленно повернул голову. В дальней части цеха, в прямоугольнике низкого проёма, он увидел фигуру. В панике метнулся к двери и слегка притворил её за собой.
– Чего ты тупишь?!
– возмутилась было Котлета, но Ефим сгрёб её рукой и замер.
Судя по звуку, некто снаружи пересёк зал. Что-то проскрежетало по полу, лязгнуло, и снова стихло. Раздался приглушённый кашель. В этот момент Ефим ощутил на перепачканных жиром пальцах острые мелкие зубки. Он чуть было не вскрикнул, но поспешил задушить порыв, закрыв себе рот свободной рукой.
Шаги было совсем затихли, но вдруг стали громче - кто-то приближался к двери коморки, где прятался Ефим. Он в ужасе заметался, соображая, куда бы деться в этой крошечной комнатушке. Не придумав ничего лучше, забился в угол, набросив на себя ворох старого тряпья. Вобрал в лёгкие воздух, будто собирался нырять, и так застыл, вслушиваясь в скрип двери.
Стало так тихо, что Ефиму казалось, будто он слышит тяжёлое дыхание вошедшего. Потому он сам боялся даже вздохнуть и все время думал, не выдаст ли его Котлета. Наконец, когда голова уже кружилась от вони и нехватки кислорода, дверь хлопнула. Шаги удалялись, пока не стихли где-то в недрах старого завода. Он рывком сбросил тряпки, хапая гнилой воздух ртом. Вдруг спохватился, подскочил к двери, подёргал изогнутую ручку. Не тут-то было - заперто!
– Вот чёрт!
– взвыл Ефим, изо всех сил терзая металлический рычаг.
Осознав, что так замок не открыть, он метнулся к стеллажам и зашарил по ним в поисках каких-нибудь инструментов, которыми можно было выломать замок или пробить створку. Первый же предмет, который он там обнаружил, заставил вмиг забыть о двери.
В большом продолговатом ящике лежал торс. Ефим успел разглядеть желтовато-бледную кожу, две затвердевшие выпуклости, тёмные завитки волос на лобке. Вот только там, где должны были расти ноги, тело неожиданно заканчивалось. Он сглотнул внезапно подступивший к горлу ком, шарахнулся назад, налетев на дверь. Даже выронил телефон из задрожавших рук, но вовремя поймал его. Торопливо погасил фонарь, чтобы больше не видеть окоченевшее тело. Или ещё что пострашнее в соседних коробках.
– Ну, вот мы и нашли её, - подала вдруг голос Котлета.
– Кого?
– сипло выдохнул Ефим.
– Вспоминай!
Но Ефим не был избалован зрелищем дамских прелестей, потому вспомнить, кому они принадлежали, никак не мог. Нужно посмотреть лицо, рассудил он. По лицу узнать проще, пусть оно и исказилось смертью. Вот только решимости снова подойти к зловещему ящику ему не хватало.
Постепенно глаза немного привыкли к темноте. Ефим успокоил себя тем, что трупы хотя бы безопасны. Ему больше стоит бояться живого, того, кто бродит за дверью. Ещё не мешало бы подумать, как эту самую дверь открыть. Он посветил на ручку, покрутил так и сяк. Нашёл на полу кусок проволоки, попробовал её использовать. Замок упорно не поддавался. Между тем заряд батареи не вечен, понимал он.
Ефим устало привалился спиной к двери, помассировал пульсирующие виски - от ночных приключений разболелась голова. Он протяжно выдохнул, и желудок отозвался приглушённым стоном. Организм постоянно напоминал о насущных потребностях.
– Пс-с, эй! Ты куда там делся, красавчик?
Ефим вздрогнул, услышав звук из темноты. Это определённо была не Котлета - у той совершенно мерзкий визг, а его звал довольно приятный женский голос. Вопрос замер на губах, но он усилием воли заставил себя вытолкнуть его наружу.