Гномий Клинок

Эльтеррус Иар

— Значит, он должен быть достаточно ответственным, для того, чтобы рискнуть.

— По моему, у нас одна кандидатура?

— Но это несправедливо! Он мне нравится! Он мог бы стать моим другом!

— Наверняка станет — если выживет. К тому же — это судьба! Посмотри!

За столом в комнате Элана сидел Улаьайн, задумчиво похрустывая яблоком.

— Я пришёл выразить тебе благодарность от имени народа аллорнов! Как светоч листвы я… Что ты делаешь?

Элан плотно прикрыл за собой дверь и, выйдя на середину комнаты, спросил:

— А я, как хранитель фиолетового предела спрашиваю тебя, повелитель

аллорнов, светоч листвы, сиятельный Улаьайн — готов ли ты лично принести мне присягу? Сейчас и здесь? Не от имени всего народа — от себя самого?

Улаьайн побледнел, став почти белым.

— Ты не понимаешь…

— Я многого не понимаю, однако я хранитель — и никогда бы не стал без причины рисковать жизнь никого из вас. Ты мне веришь?

Молодой эльф с трудом облизал пересохшие губы.

— После того, что видел… Да, я верю тебе!

— Тогда скажи — хотел бы ты стать моим соратником? Скажи — не задумываясь и не вспоминая о последствиях?

— Да!

Элан наклонил голову — и Кристальный пепел скользнул в его ладони, весь в облачках фиолетовых молний.

— Тогда обнажи клинок!

Улаьайн, торопливо вытащил небольшой церемониальный палаш, и, опустившись на одно колено, поднял его плашмя над головой. Глаза его были закрыты — и по щекам текли слёзы. Кристальный пепел бережно лёг на подставленное лезвие — и фиолетовое сияние облаком сверкающего тумана окутало фигуру коленопреклонённого эльфа, скрывая его от посторонних глаз. Кокон тишины плотно запечатал комнату, скрывая происходящее от любопытных глаз — и ушей. А на травяном полу корчился от боли, но никак не мог прервать контакт молодой эльф — по меркам бессмертных, совсем ещё мальчик. Чуждая ему энергия бесцеремонно шарила по закоулкам его тела — деловито и спокойно, изучая, исследуя, пробуя что-то своё…

— Эй! Ты как?

Улаьайн открыл глаза. Он лежал на полу, а непонятный хранитель, умеющий быть бесконечно добрым и жестоким одновременно, держал его голову, с тревогой вглядываясь в затуманенные зрачки.

— Вроде нормально… Что со мной? Я жив?

— Вполне. И к тому же — теперь здоров. Окончательно и бесповоротно. Вот из-за таких самоотверженных оболтусов и рушатся тщательно выверенные, рассчитанные планы.

— Это…

— Это фиолетовый хранитель предела, Кристальный пепел. Я нашёл причину ваших смертей. Не знаю, кто это задумал и провернул, однако задумка действительно блестящая…

— Вы сможете создать лекарство для моего народа?

— Лекарство? Может, сначала сиятельный как-вас-там, вы послушаете старших? Я вас не на одну тысячу лет старше!

Улаьайн мгновенно замолчал, а меч, поглядывая на притихших юношей, начал:

— Аллорны — дети природы, они к корням мира, к основам природы ближе, чем любая из рас, населяющих миры, за которые я в ответе. Нет такой болезни, которую они не смогли бы распознать и победить, потому-то они и живут так долго… Тот, кто решил действовать против народа аллорнов, не хотел уничтожать всех — он собирался целенаправленно извести лишь тех, кто слишком чист и не способен на компромисс, предательство и тому подобные «цивилизованные вещи». Не знаю, как ему это удалось — наверняка собирался большой круг магов — но в голове эльфов был поставлен небольшой психоблок. Это очень хитро, ведь постороннюю магию вы наверняка почувствовали бы, а так… Наверняка чужая психика для вас под запретом, это личное дело каждого. Автор идеи был уверен, что запустил механизм эволюции — слишком чистые вымрут, а оставшиеся по своим

моральным качествам подойдут для любого, даже самого грязного дела. Многие правители делают со своими народами тоже самое без всякого вмешательства в психику — чисто внешними факторами. С вами пришлось играть потоньше, однако вот в чём загвоздка: не оказалось среди аллорнов таких! В попытке спастись вы забились в глубь своих лесов, отгородились от всего внешнего и чужого, однако механизм уже был запущен — ещё пара столетий — и народ аллорнов погиб бы полностью… Хотя, возможно, их устраивал и такой конец…

— Так что, собственно, в нас изменили? — Улаьайн почти кричал.

— Всего лишь сместили чувство вины, смешав её с синусоидальными наклонностями. Ещё один небольшой перекос в чувстве равновесия, не позволяет вам отгораживаться от окружающего — и вы при виде несправедливости должны постоянно испытывать чувство вины, тревоги, и как следствие…

— Они все умерли не от болезни. Yiaza — отложенная смерть. Иногда, если аллорн не может жить, он накладывает на себя такую — чтобы успеть закончить все свои дела и уйти в мир иной, никого не потревожив.

— Всё верно, малыш, всё верно. Вы всегда отличались излишней чистотой — и кто-то ловко сыграл на этом, превратив вашу силу в вашу слабость.

— Но кто?

Тут Элан встал и решительно взял кристальный пепел со стола, привычным жестом отправив его в спину.

— Кто автор — это уже неважно, он давно умер. А вот кто заказчик… Кто, по твоему, может собрать большой круг магов — внутренний, состоящий из магов высшего посвящения — не менее десяти человек, и внешний — из магов не намного им уступающих — около ста? Кто набрал такую силу в вашем мире?

— Служители триединого. — Молодой эльф бездумно сидел за столом, уставившись в одну точку. — Они прижали всех магов, не позволяя практиковать никому, кроме принадлежащих к их сословию. Есть ещё, конечно, стархи и ртило — однако они далеко и давно забыли о народе аллорнов, если вообще знали о нём. Зачем? Мы же признали их власть, склонившись перед ними?

— Своим существованием вы были постоянным упрёком тем, кто под маской благочестия скрывал тайные замыслы. По сути — это попытка святошей избавиться от комплекса вины. — Элан пожал плечами — Впрочем, не в этом дело. Что нам делать теперь?

— Рассказать обо всём!

— Хочешь увидеть массовуюYiaza? Или ты думаешь, обман такого масштаба не вызовет в сердцах аллорнов, привыкших за эти века брать на себя вину за всю человеческую подлость и низость, чувства ужаса — и сострадания?

— Но… А как вы излечили меня?

В момент принесения присяги ты раскрылся — и кристальный пепел смог обследовать тебя, твоё тело и душу. Обследовать — и излечить. Теперь, когда мы знаем причину, будет проще — однако как заставить твоих родственников сделать то же?

Вечер. Солнечный свет, отражаясь в кронах деревьев, непостижимым образом преломляется в листьях, играя в прожилках их граней, что бы осветить чертоги Великой матери. Закат зеленеет вдоль стен, отсвечивая изумрудом и пурпуром — однако лицо старшей рода остаётся неизменно спокойным. Глаза древнейшей из эльфов лишены возможности видеть краски мира — зато она видит глубже…

— Вы нашли решение? — Голос, глубокий и мелодичный, внезапно даёт трещину — усталость? Надежда?

— Мы — на пути к нему. И нам нужен совет… Необходимо собрать всех эльфов — и дать им возможность раскрыться, сбросить тяжесть забот… Это важно!