Гобелен
Шрифт:
Гарольд сказал брату, что если он осмелится вернуться в свои земли, то его ждет неминуемая смерть. Войска Нортумбрии и Мерсии грозили набегами, если Тостиг не будет изгнан, Моркара объявили эрлом Нортумбрии, и Гарольд дал понять, что может начаться большая война между севером и югом, если он ответит отказом.
Одерикус сказал, что Эдуард слишком серьезно болен, чтобы понимать происходящее. Он постоянно просит, чтобы к нему прислали его любимца Тостига. Эдита требовала, чтобы их брата вернули, и твердила, что его отсутствие отрицательно сказывается на здоровье короля, но Гарольд не желает ее слушать.
Тостиг находится во Фландрии
11 ноября 1065 года
С бескровных губ короля Эдуарда так и не сорвалось слов о наследнике, и у нас почти не остается надежды, что он назовет его имя перед смертью. При дворе стало известно, что в Норвегии собирается армия и что там ждут смерти Эдуарда, чтобы выйти в море. Северные армии поведет Харальд Хардраад, самый опасный из всех королей викингов. На южном континенте за происходящим внимательно наблюдает Вильгельм Нормандский. Ходят слухи, что при нашем дворе находятся норманнские шпионы, которые отправляют Вильгельму донесения. У Вильгельма имеются серьезные основания для подозрений и опасений, поскольку все христианские короли давно с интересом поглядывают на земли нашего плодородного острова.
После того как Гарольд сделал Моркара эрлом Нортумбрии, он и его брат из Мерсии охотнее прислушиваются к мнению Гарольда, чем к королеве Эдите. Поддержка Этелинга слабеет.
Эдгар вырос высоким и молчаливым, ему, как и всем нам, тяжело дается ожидание. Королева любит его, как мать, и всегда готова дать ему мудрый совет. Именно от нее он слышал легенды о королях Эссекса — Седрике и Альфреде, а также о своем великом деде Этельреде, который выплатил огромные суммы датским захватчикам, чтобы они оставили страну в покое. Но те возвращались за золотом вновь и вновь. Хотя Гарольд и очень близок к трону, но, если король сам не сделает соответствующего заявления, Эдгар Этелинг станет первым претендентом на трон.
Приближается Рождество, соберутся члены Витана [48] — пять эрлов королевства, аристократы, епископы и аббаты. Именно их поддержкой постараются заручиться королева Эдита и Гарольд, ведь Витан имеет право назначить наследника, если король умрет, не выразив своей воли.
Теперь уже всем известно, что Гарольд ищет союзников для себя, а Эдита — для Эдгара.
Приближающееся Рождество ни у кого не вызывает праздничного настроения. Джон постоянно сопровождает Гарольда. Возвращаясь домой, он иногда рассказывает мне о местах, где они побывали, и о настроениях в народе, но чаще настолько устает от верховой езды, что у него остаются силы только на еду и сон.
48
Витенагемот (Витан) — национальное собрание. Считается предшественником английского парламента.
В маленьком городке Байе на этот раз было гораздо больше народа, чем в прошлый раз. Бледное весеннее солнце оживляло симпатичные мощенные булыжником улочки, а кафе и кондитерские были полны туристов.
Мадлен пока не решила, стоит ли встречаться с Питером. Ей пришлось напомнить себе, что она приехала в Байе совсем с другой целью. Кроме того, он почти наверняка занят какими-нибудь дурацкими делами — отвлекает себя от самого себя.
Она припарковала «пежо» на одной из узких улочек и прошла пешком несколько кварталов до центра Вильгельма Завоевателя, следуя за указателями «К гобелену королевы Матильды», думая о том, что надпись должна выглядеть так: «К гобелену королевы Эдиты».
В музее было так же много народу, как и везде в Байе, и это ее немного разочаровало. Мадлен заплатила за вход и медленно пошла по плохо освещенным коридорам мимо толп людей, с благоговением разглядывающих гобелен, созданный девятьсот лет назад. Тишина, толстое стекло, защищающее ярко освещенный гобелен, блестящие шнуры барьеров, не позволяющих подойти к нему вплотную, — все вместе создавало атмосферу удивления и восторга.
«Интересно, — подумала Мадлен, идя мимо спрятанных за толстым стеклом полотнищ гобелена, — все ли люди, которые идут рядом и внимательно слушают лекцию через наушники, так же сильно хотят прикоснуться к холсту цвета сепии и провести пальцами по выкрашенной растительными красками пряже, как желаю этого я».
Панель, изображающая принесение клятвы, находилась в середине первого коридора. Мадлен подождала, когда стоявшая перед ней пара пройдет вперед, а потом приблизилась к месту, где был изображен Гарольд, чьи руки касались двух ковчегов с мощами.
У Мадлен не было сомнений в том, что, рассказывая Леофгит о принесении клятвы, Одерикус не упоминал о втором ковчеге. Тогда почему их два?
Мадлен наклонилась так близко, насколько это позволяли стекло и шнур. Ковчег слева был более изысканным и находился на укрытых покрывалом носилках. Гарольд стоял лицом к нему, но скорее указывал на него, чем прикасался рукой. С каждой стороны ковчега имелось распятие, а переднюю его часть украшали золотые арки. Вдоль куполообразной крышки шел ряд дырочек. Возможно, драгоценные камни?
Второй ковчег, на который Гарольд не смотрел, но положил руку, был меньшего размера и не казался столь же изысканным.
Слева сидел Вильгельм, который показывал на ковчег побольше. Это был центр картины. Внизу имелась надпись на латыни, гласившая: «Здесь Гарольд приносит священную клятву. Гарольд и Вильгельм».
Однако клятву принесли оба, если верить Одерикусу, и в данном случае дневник выдвигал спорное утверждение. Всегда считалось, что клятву дал только Гарольд, обещавший служить Вильгельму. Однако Мадлен знала, что соглашение достигнуто перед клятвой — Гарольд и Вильгельм стали заговорщиками и союзниками. Они вместе намеревались избавиться от угрозы со стороны «чистокровного» короля саксов и планировали убить Эдиту. Пугающая мысль — во-первых, в распоряжении Мадлен имелась эксклюзивная историческая информация, во-вторых, ее страшили средневековые заговоры. Тем не менее можно ли утверждать, что за тысячу лет политика так уж сильно изменилась? Конечно, теперь политические враги в Европе не убивают друг друга, но делают все, что в их силах, чтобы уничтожить противников.
Теперь по бокам Мадлен стояли люди. Возможно, их привлекло то, что она так надолго здесь задержалась. Сколько времени она не могла оторвать взгляда от вышитых фигур?
Мадлен боком отошла в сторону. Ей хотелось еще раз взглянуть на картинку, изображавшую Эльфгифу, хотя и раздражали столпившиеся рядом люди.
Здесь все было таким, как помнила Мадлен. Гарольд разговаривает с Вильгельмом — это еще до принесения клятвы. Гарольд указывает на следующую панель — арку, украшенную двумя драконьими головами. Под аркой стоит женщина в мантии, а за ней — мужчина в одеянии священника, который протягивает руку, чтобы коснуться головы женщины. Надпись внизу гласит: «Эльфгифа и священник».