Гобелен
Шрифт:
– Мэг – взрослый человек. Она сама все решает, Элфи.
– О, я знаю, знаю. Конечно, я понимаю, что она с детских лет была привязана к Хенни. Знаешь, мне кажется, что во многом Мэг больше похожа на тетю Хенни, чем на свою мать.
День кончался. Женщины, устав от бесконечных чаепитий, перешли в библиотеку. Газеты Поля разобрали по листам, и разговоры затихли – темы были исчерпаны. Кто-то включил свет, и это напоминание, что день прошел, а известий никаких не принес, угнетало.
Хенк с друзьями промчался вниз по лестнице. Проводив их, мальчик вернулся. Его появление вызвало некоторое оживление.
Своевольный
Эти мысли прервал Элфи, который потребовал общего внимания:
– Я только что говорил с секретаршей Бена. Он едет домой. Она больше ничего не знает. Он ушел полчаса назад.
Раздался общий вздох облегчения. А потом в дверь позвонили, из глубины дома побежала открывать горничная, послышались голоса. Все встали и ждали, когда в комнату с широкой торжествующей улыбкой вошел Бен, а за ним Дэн, тотчас же бросившийся к Хенни. Следом появился третий, из-за суматохи оставшийся незамеченным у двери.
– О, Боже мой!
Хенни разрыдалась. Дэн обнимал ее, Хенк вис на деде, остальные столпились вокруг них.
– Что произошло?
– Как ты себя чувствуешь?
– С тобой все в порядке?
– О, Бен, это чудо!
– Как ты сделал это?
– Дэн, сядь! Ты голоден? Дать тебе выпить?
Свободной рукой Дэн сделал знак, чтоб все успокоились. Другой рукой он крепко обнимал Хенни за талию.
– Со мной все в порядке. Я не голоден. Но вы можете дать мне бренди.
Мэг бросилась за бренди.
– Дайте человеку сесть, – велел Бен. Он командовал и явно наслаждался этим. – Дайте ему отдохнуть. Я все расскажу. Вот человек, которого мы должны благодарить. Это Дональд Пауэрс, который знал, как действовать.
И он показал на человека, все еще стоящего на пороге и спокойно наблюдавшего за радостной суетой. Мистер Пауэрс любезно поклонился:
– Мне приятно оказать любезность родственникам Бена. Очень приятно.
Всех представили. Пауэрса окружили – все хотели пожать ему руку и удивиться, что он смог сделать то, что не сумел сделать никто другой. Его благодарили снова и снова, а Хенни целовала его и плакала.
В миг рассеялись дневные страхи. Комнаты наполнились атмосферой праздника, все засияло. Принесли шампанского, и появилась горничная с тарелками горячих тушеных грибов и тарталеток с крабами. Всех пригласили остаться на ужин.
– Все наспех, но тем не менее никто из вас не уйдет голодным! – радостно восклицала Ли. Ей нравилось, излучая
Поль незаметно уединился, исключив себя из радостной болтовни. К этой уловке он прибегал, правда очень редко, когда был усталым, как сейчас, после этих тревожных дней, или когда его что-то тревожило. В Поле боролись противоречивые чувства. Благодарность. Конечно, он был благодарен! Но однако, было что-то еще, не совсем приятное. Он чувствовал себя в некоторой степени униженным. Всегда именно он улаживал все неприятности в семье. Сегодня впервые он потерпел неудачу.
Его влиятельного, всеми уважаемого имени оказалось недостаточно, чтобы освободить Дэна. А имя этого незнакомого человека сработало. Почему?
Поль озадаченно наблюдал за незнакомцем. Ему не больше тридцати, темный и хорошо сложен. Женщины, без сомнения, найдут его красивым. Он выглядел свежим, словно только что из-под душа. Его кашемировый пиджак сидел безупречно – так умеют шить только английские портные. На нем были туфли ручной работы. Его манеры были безупречны; он двигался и говорил осторожно, как распорядитель похорон, несколько снисходительно наклонив голову. Однако за всеми этими аристократическими замашками Поль видел в Пауэрсе жесткость. Он знал достаточно сильных людей и умел распознавать их при встрече. «Пауэрс [2] – подходящее имя», – подумал он.
2
Пауэрс – сила, мощь.
Кто он? Кого он знает? Ну, время покажет. В конце концов, оно раскрывает почти все.
Ужин был а-ля фуршет. Поль наполнил свою тарелку и пошел с ней в библиотеку, найдя единственное свободное место прямо напротив Пауэрса, беседующего с Беном. Поль не мог расслышать, о чем они говорили, но заметил, что Бен держится почтительно. У Пауэрса был властный рот – можно было представить, как сжимаются в гневе его губы. Глаза Пауэрса были мягкими, с длинными ресницами, но, пожалуй, это было единственное мягкое в нем. Женщинам нравятся такие глаза.
Эти глаза встретились с глазами Поля и отвели взгляд. «Он понимает, что я пытаюсь выяснить, кто он», – подумал Поль. Через несколько минут, когда Бен встал, Пауэрс подошел к Полю:
– Я так понимаю, что вы заняты в банковском деле. Вернеры.
– Да, – ответил Поль, которому не понравилось ударение на имени.
– Должно быть, это событие – арест дяди. Из ряда вон выходящий случай в такой семье, как ваша.
Глаза его смеялись.
– Дэн необычный человек, – ответил Поль несколько скованно.
– Так я слышал. Бен рассказывал мне кое-что. Изобретатель, да?
Полю не хотелось обсуждать Дэна. Но для человека, который помог освободить кого-то, совершенно естественно такое любопытство, поэтому он кратко объяснил.
– Он, должно быть, заработал кучу денег, – сказал Пауэрс.
– Да. Но не сохранил ни цента из них, потому что это были деньги за войну. Радиопередатчики, используемые на море.
– Бен говорил мне об этом доме. Отличное место! И рядом с Пятой авеню.
– Да. Дэн подарил его мальчику. Хенку.