Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
А когда процессия приблизилась к высоким воротам склепа, Джаэлль увидела, что ворота распахнуты и в них стоит человек, одетый в траур. Человек явно ждал их, и она сразу поняла, кто это.
– Несите его сюда, – сказал Айлерон, – и пусть мой отец упокоится наконец подле моей матери, которую он так любил.
Джаэлль чуть замешкалась, стараясь скрыть охватившее ее волнение, и услышала, как чей-то знакомый голос ответил Айлерону:
– Добро пожаловать домой, изгнанник! – Диармайд сказал это почти ласково, и в голосе его не слышалось ни малейшего удивления.
Это было совершенно неправильно! Здесь право первого слова принадлежало только ей, Верховной жрице, однако Джаэлль опять невольно поддалась странному волнению, видя перед собой обоих принцев – темноволосого и светловолосого, изгоя и избранника. И Айлерон с Диармайдом бок о бок вошли в ворота склепа, и по толпе провожавших короля в последний путь пробежал почтительный ропот, сопровождаемый непрерывным шумом дождя.
А на выступе холма над склепом стояли трое, внимательно наблюдая за происходящим внизу. Один еще до захода солнца должен был стать Первым магом Бреннина, второй когда-то давным-давно, на рассвете, стал королем гномов, а третий, сумев ценою собственной жизни вызвать спасительный дождь, был отправлен великим Мёрниром обратно в этот мир.
– Мы собрались здесь, – начал Горлис, поднявшись на ступеньку, но предусмотрительно остановившись на целых две ступени ниже самого трона, – в печальную и тревожную минуту.
Да, в тот день в Большом зале дворца, созданном гениальным Томазом Лалом, собрались самые знатные и могущественные люди Бреннина. Не было только одного. Всадников дальри и Дэйва, успевших на похороны по чистой случайности, приветствовали честь по чести, но на это высокое собрание не пригласили, проводив в отведенные им покои. И даже Брендель из Данилота не присутствовал там, ибо то, что происходило сейчас в Большом зале дворца, касалось только самого Бреннина.
– В любое другое время в королевстве, разумеется, был бы объявлен многодневный траур, дабы оплакать нашу великую утрату, – продолжал Горлис, видя, что Джаэлль не собирается опротестовывать его право говорить первым. – Но сейчас настали иные времена. И нам необходимо, посоветовавшись, как можно скорее принять решение и выйти из этого зала во главе с новым королем, способным объединить нас и повести…
– Погоди-ка, Горлис. Сперва Лорена нужно дождаться. – Это сказал Тайрнон, поднимаясь и вставая рядом с Бараком и Мэттом Сореном. Ну вот вам уже и первые неприятности, подумал Горлис, а ведь собрание даже еще и не начиналось толком.
– Ну естественно, – недовольно пробурчала Джаэлль. – Хотя, по-моему, это его прямая обязанность – быть на подобном собрании вовремя. Все давно собрались, и мы уже достаточно долго ждали, и…
– И подождем еще! – решительно заявил Мэтт Сорен. – Как ждали, например, тебя. – Это было сказано исключительно неприязненным тоном, и Горлис даже обрадовался, что под горячую руку Мэтту попалась Джаэлль, а не
– А где запропастился наш Серебряный Плащ? – спросил Ниавин из Сереша.
– Должен вот-вот подойти. Просто обстоятельства вынуждают его двигаться очень медленно и осторожно.
– Это почему же? – спросил Диармайд. К этому времени он уже перестал метаться у дальней стены зала, как раненый зверь, и подошел к трону.
– Подождите, сами увидите. – Вот и все, что ответил гном.
Горлис уже собрался было возмутиться, но его снова опередили.
– Нет, ждать мы не будем, – твердо заявил Айлерон. – При всей моей любви к Лорену я ждать отказываюсь. Да и обсуждать-то, собственно говоря, нечего.
Ким Форд, присутствовавшая на собрании в качестве новой и единственной Видящей Бреннина, увидела, как Айлерон быстро подошел к трону и встал рядом с Горлисом.
Но на одну ступеньку ВЫШЕ. «Он всегда будет таким, – подумала она. – И именно в этом его сила».
И эта сила, холодная, неколебимая, вновь стала ей очевидна, когда Айлерон, оглядевшись, снова заговорил:
– Когда состоится Большой совет, мудрость Лорена будет нам совершенно необходима, но сейчас еще не время Совета, что бы вы по этому поводу ни думали.
Диармайд при первых же словах брата встал с ним рядом, своим безмятежным видом являя яркий контраст ощутимому внутреннему напряжению Айлерона, которое казалось Ким похожим на туго свернутую пружину.
– Я пришел сюда, – сказал Айлерон дан Айлиль странно ровным тоном, – чтобы стать королем Бреннина и возглавить наше войско в грядущей войне. Этот трон мой! – Он смотрел брату прямо в глаза. – И ради него я убью любого или же сам умру, но стану королем до того, как мы покинем этот зал.
Ледяное молчание, последовавшее за этим безапелляционным заявлением, было несколько секунд спустя прервано громкими аплодисментами. Впрочем, хлопал только один человек.
– Ну до чего изящно сказано, дорогой, – заметил Диармайд, продолжая аплодировать. – И как удивительно точно! – Он наконец опустил руки. Сыновья Айлиля смотрели друг на друга в упор; казалось, они здесь совершенно одни.
– Насмешничать легко. – Айлерон, похоже, совсем не сердился. – Ты всегда пытался отделаться шутками да насмешками. Но все же постарайся понять меня, брат! В кои-то веки это не пустячный спор. И я хочу, чтобы ты присягнул на верность мне немедленно, прямо в этом зале, иначе стоит мне поднять руку – и шестеро лучников, что находятся сейчас на галерее, выстрелят прямо в тебя.
– Нет! – вырвалось у Ким.
– Что за нелепость! – возмущенно воскликнул Тайрнон и тоже шагнул вперед. – Я запрещаю…
– Мне ты ничего запретить не можешь! – огрызнулся Айлерон. – Ракот вырвался на свободу! И одно это возлагает на меня слишком большую ответственность, чтобы я стал сейчас шутить.
Диармайд вопросительно склонил голову набок, словно обдумывая некое занятное предложение, а потом спросил – так тихо, что с трудом можно было его расслышать:
– И ты действительно сделал бы это?