Гобелены Фьонавара (сборник)
Шрифт:
Неважно, бичевала она себя, что Дженнифер сказала то, что сказала, отпуская ей грехи. Неважно, как сильно они нуждались в помощи Флидаса, в сохранении им тайны Дариена. Она откинула со лба мокрые волосы. Сейчас она похожа на почти утонувшую водяную крысу. Вертикальная морщинка прорезала ее лоб. Эта морщинка, с едкой насмешкой подумала она, может ввести кого-нибудь в заблуждение, заставить подумать, что она мудрая и многоопытная, – морщинка и еще ее седые волосы. Ну, решила она, дрожа, если кто-то после сегодняшнего вечера еще пребывает в заблуждении, тем хуже для них!
Последняя,
Она прерывисто вздохнула, подошла и опустилась на колени рядом с ними.
– Как он? – тихо спросила Ким.
– Он в порядке, – ответил сам Артур, глядя на нее взглядом, который казался бездонным и почти всегда наполненным звездами. – Я просто заплатил довольно умеренную цену за то, что был слишком упрямым рулевым.
Он улыбнулся ей, и ей пришлось улыбнуться в ответ.
– Джиневра рассказала мне, что вам пришлось сделать. Она говорит, что дала вам разрешение и объяснила почему, но что вы все равно ненавидите себя за это. Правда?
Ким перевела взгляд на Дженнифер и увидела, как улыбка приподняла уголки ее губ. С трудом глотнула и грустно ответила:
– Она меня довольно хорошо знает.
– И меня, – спокойно произнес он. – Она меня очень хорошо знает, и отпущение грехов, данное ею, было также дано мною. Тот, кого вы знаете под именем Флидаса, некогда был Талиесином – мы оба знали его очень давно. Он явно является участником этой истории, хотя и не знаю, каким образом. Видящая, не отчаивайтесь; то, что вам пришлось сделать еще может обернуться благом.
Столько утешения было в его голосе, в спокойных, все понимающих глазах. Перед лицом этого было бы спесью, просто тщеславием держаться за свое самобичевание. Она с почтением ответила:
– Он сказал, что это его самое заветное желание. Последняя загадка, разгадку которой он не знает. Он сказал… сказал, что сотворит Свет из Тьмы того, что он сделал, или умрет, пытаясь его сотворить.
Ненадолго воцарилось молчание, пока двое других осознавали сказанное. Ким слушала шум прибоя, такой тихий сейчас, после свирепого шторма. Потом они скорее почувствовали, чем услышали чье-то приближение, подняли глаза и увидели Бренделя.
При свете звезд он выглядел еще более эфемерным, чем обычно, еще меньше привязанным к земле, к земному притяжению. В темноте цвет его глаз нельзя было разглядеть, но они не сияли. Он произнес голосом, похожим на шепот ветра:
– Моя госпожа Джиневра, с вашего позволения, я теперь должен вас на время покинуть. Теперь… боюсь, теперь мой долг прежде всего доставить то известие, которое я только что получил, королю Данилота.
Дженнифер открыла рот для ответа, но альву ответил другой голос.
– Его там нет, – сказала Джаэлль, стоящая за их спинами. Ее жесткий голос, обычно столь повелительный, теперь звучал более приглушенно и мягко,
– А дальше? – Это спросил Лорен Серебряный Плащ.
Кимберли слушала, как Джаэлль без обычного высокомерия рассказывала о том, как Лейла услышала звук Рога Овейна и увидела поле сражения глазами Финна, а потом как все в Храме услышали голос заступницы Кинуин.
– Они сейчас уже все должны быть на Равнине, но что они станут делать, я не знаю… Возможно, Лорен сможет установить связь с Тайрноном и получить для нас ответ.
Верховная жрица впервые на памяти Ким так обратилась к магу.
Затем, мгновение спустя, Видящая узнала, что Лорен больше не маг. И не успела она еще дослушать рассказ, как кольцо на ее пальце начало светиться, возвращаясь к жизни. Она смотрела на него, изо всех сил борясь с уже инстинктивной антипатией к нему, и в ее воображении, пока Лорен, а затем Диармайд рассказывали о Кадер Седате, начала проявляться картинка.
Эту картинку она помнила, самую первую картинку, увиденную ею во Фьонаваре, на тропинке к озеру Исанны: изображение другого озера, высоко в горах, над которым летали орлы.
– Кажется, круг замкнулся. Теперь мой долг идти с Мэттом в Банир Лок, чтобы помочь ему вернуть себе корону, которую он никогда по-настоящему и не терял, чтобы гномов можно было остановить на краю Тьмы.
– Нам предстоит долгий путь, – сказал Мэтт Сорен, – а времени не слишком много. Придется отправиться сегодня ночью. – Голос его звучал точно так же, как всегда. У Ким возникло ощущение, что ничто на свете не может изменить его. Он останется той скалой, которая для всех них в тот или иной момент служила опорой.
Она посмотрела на Джен и увидела на ее лице отражение той же мысли. Затем она снова опустила взгляд на Бальрат и сказала:
– Вы не поспеете туда вовремя.
Даже сейчас, даже после всего, что произошло, она с глубоким смирением восприняла мгновенно воцарившееся среди присутствующих молчание после слов живущей в ней Видящей. Когда она подняла глаза, то встретилась со взглядом единственного глаза Мэтта Сорена.
– Я должен попытаться, – просто ответил он.
– Знаю, – ответила Ким. – И Лорен тоже прав, по-моему. Почему-то очень важно, чтобы вы попытались. Но могу сказать вам, что отсюда вы не успеете добраться туда вовремя.
– Что ты хочешь сказать? – Это спросил Диармайд, его голос был лишен интонаций, как и голос Джаэлль перед этим, очищенный для этого простого вопроса.
Ким подняла руку, чтобы они могли видеть пламя кольца.
– Я хочу сказать, что мне тоже надо туда отправиться. Что Бальрату придется доставить нас туда. И мне кажется, все мы уже поняли, что Камень Войны – обоюдоострое благословение, если не сказать больше. – Она изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе не звучала горечь.
Ей это почти удалось. Но в последовавшем молчании кто-то спросил: