Год 1943 - «переломный»
Шрифт:
Пока в советских штабах предавались иллюзиям, эсэсовские дивизии 27 февраля, после ожесточенного трехдневного сражения, отбили Лозовую, сутки спустя — Отрадово и Алексеевку. (В этих боях нашел свою погибель один из самых одиозных и жестоких эсэсовских командиров, инспектор концентрационных лагерей, командир сформированной из отрядов лагерной охраны дивизии СС «Мертвая голова» обергруппенфюрер Эйке. Самолет, на котором вождь нацистских вертухаев облетал поле боя, был сбит зенитным огнем у деревни Артельное. Новым комдивом был назначен Макс Зимон.) 333-я пехотная дивизия захватила Красноармейское. В руках немцев
Войска правого крыла Юго-Западного фронта под непрерывными ударами с земли и с воздуха беспорядочно отходили на левый берег Донца. Это был разгром. От подвижной группы Попова осталось 20 танков, значительный урон понесла 1-я гвардейская армия. Но в нашей военной истории, операция «Скачок» трансформировалась в Ворошиловградскую наступательную операцию, поскольку вышло так, что не выполнившая поставленную задачу армия Лелюшенко добилась наибольшего территориального успеха. И датой окончания операции считается 18 февраля 1943 года. На эту же дату подсчитаны потери. Все, что имело место быть после этого, никакого названия не удостоилось, и потери никто не считал.
Поэтому обратимся к докладу командования 4-й танковой армии от 28 февраля: «По истечении недели тяжелых наступательных боев против мощного и очень решительного врага части 4-й танковой армии не только способствовали уничтожению угрозы, существующей в тылу группы армий, но и захватили сектор в 120 километров глубиной и 100 километров по фронту. 25-й русский танковый корпус с тремя танковыми и одной моторизованной бригадами, 35-я гвардейская дивизия, 41-я гвардейская дивизия, 244-я и 267-я стрелковые дивизии и 106-я стрелковая бригада были жестоко потрепаны, некоторые из их подразделений уничтожены… Среди прочего, с 21 по 28 февраля были захвачены или уничтожены: 156 танков, 24 разведывательные бронемашины, 178 артиллерийских орудий, 284 противотанковые пушки, 40 орудий противовоздушной обороны. Захвачено 4643 пленных и насчитано около 11 000 трупов врага».
Всего, по оценкам немцев, в битве между Донцом и Днепром Красная Армия потеряла 23 тысячи убитыми, было захвачено 615 танков, 423 орудия и 9000 пленных. Поскольку Северский Донец был еще скован льдом, немецкие танковые дивизии не имели возможности создать сплошной фронт, поэтому многие советские подразделения и отдельные группы, минуя населенные пункты, смогли перебраться на восточный берег, где перешли к обороне. Отход Юго-Западного фронта ухудшил оперативное положение Воронежского фронта, войска которого действовали в 100–150 километрах западнее Харькова.
У Манштейна был соблазн, преодолев Северский Донец, продолжить преследование противника. Но наступала весна, приближалось таяние снегов, скоро должен был начаться ледоход, препятствующий наведению понтонных переправ, а еще предстояло разбить советскую группировку под Харьковом. Поэтому 28 февраля командование группы армий «Юг» поставило своим войскам задачу перейти ко второму этапу операции — развитию удара непосредственно на Харьков. В нем должны были принять участие 4-я танковая армия Гота, усиленная тремя дивизиями, и оперативная группа
Замысел заключался в том, чтобы ударами танкового корпуса СС и 48-го танкового корпуса, обходя Харьков с севера и, если получится, с востока, окружить и разгромить войска Воронежского фронта. Армейский корпус «Раус», обеспечивая действия танковых корпусов, должен был развивать наступление на Богодухов — Белгород. После овладения районом Харькова германское командование намеревалось, опять же если позволят обстановка и погодные условия, нанести удар на Курск с юга силами группы армий «Юг», а с севера из района Орла — группы армий «Центр».
Соединения Воронежского фронта в ходе непрерывных, почти двухмесячных наступательных боев понесли крупные потери в личном составе — до 100 тысяч человек убитыми и ранеными, причем 34% составили безвозвратные потери — и в материальной части. К примеру, танковый парк армии Рыбалко насчитывал 590 боевых машин, но исправных — лишь 88. Противник выбил в боях 302 танка, из них 135 были потеряны безвозвратно, остальные либо ремонтировались, либо «требовали ремонта»; еще 200 танков вышли из строя по техническим причинам (кстати, о технических причинах: согласно статистике до 35% машин выходили из строя по вине личного состава, еще 25% давал заводской брак, остальные проценты приходились на естественный износ).
Количество дивизий и корпусов в составе фронта практически не изменилось, численность личного состава в них даже увеличилась. Так, в 6-й армии Харитонова в начале января вместе с приданным ей кавалерийским корпусом имелось более 60 тысяч бойцов и командиров. К началу марта потери составили более 20 тысяч человек, однако численность войск, даже без кавкорпуса, превысила 64 тысячи. В войсках Воронежского фронта в середине января насчитывалось 347 тысяч человек, а в начале марта — 376 тысяч.
3-я танковая армия в феврале потеряла около 19 тысяч человек, но с момента ввода в бой получила 22,5 тысячи пополнения. Но вот качество!
В соответствии с постановлением ГКО советские воинские части, едва ступив на освобожденную территорию, приступали к мобилизации всего мужского населения. Этих призывников, запятнавших себя жизнью под немецкой оккупацией, подвергшихся нацистской пропаганде, ничему не учили, а использовали в качестве «пушечного мяса», давая шанс «искупить вину» перед Советской властью. Форму им, как правило, не выдавали, как и личного стрелкового оружия. К примеру, в 13-й мотострелковой бригаде числилось 300 мотострелков, «из них не менее 90% были вновь призванные, неодетые, необутые», а всего в армии Рыбалко числилось почти 10 тысяч таких «бойцов».
Немцы еще в начале февраля, в боях на подступах к Харькову, отмечали «шокирующую» особенность русских атак: «После того как первые волны солдат, располагавших винтовками, были сметены пулеметами, солдаты следующих волн подбирали оружие погибших, чтобы продолжать бой». Вряд ли жизни этих одноразовых ополченцев учтены в каких-либо статистических исследованиях.
(После повторного взятия Харькова оккупационная администрация обнаружила, что за один месяц численность населения города уменьшилась на 100 тысяч человек, в том числе: