Год Быка
Шрифт:
В 1954 году Жак Дувалян вместе со второй волной, после первой сталинской волны репатриантов в 30 тысяч человек, приезжает в Советскую Армению, в Ереван. Там он выступает, как певец, знакомится с семьёй Арутюна Татляна, и наблюдает за его одиннадцатилетним, талантливым к музыке, младшим сыном Жаном.
Став для публики ярким представителем французского шансона, Жак Дувалян сначала естественно пел только по-французски, но никого это не смущало. В этом был даже какой-то свой шарм. Но затем он запел и по-русски, и по-армянски. Жак пишет песни и сам их исполняет.
В 1956
Красивый, высокий, мужественный и лёгкий, с приятным баритоном, Жак Дувалян быстро становится любимцем публики.
Его репертуар разнообразен и постоянно пополняется. Его песни уже напевает вся страна, потому что в своём творчестве Жак всегда держится на неуловимой границе лёгкого и серьёзного, грустного и весёлого.
Вся армянская эстрада 50 – 60-ых годов вообще расцвела под влиянием французского шансона, представленного именно Жаком Дуваляном, в молодости слушавшего и Эдит Пиаф.
В 1959 году Жак Дувалян переезжает в Москву и выступает в ансамбле Юрия Саульского.
Однако в начале 60-ых годов он понимает, что не может больше жить в СССР, не может больше существовать в атмосфере партийного диктата, стукачества коллег и внимания КГБ.
Последней каплей, переполнившей его терпение, стал концерт в Одессе, и совет уполномоченного сотрудника не петь больше еврейских песен.
Тогда Жак опрометчиво отшутился:
– «А что, в Одессе всё ещё немцы?!».
Этим он окончательно засадил себя под известный колпак.
Товарищи начали сообщать Жаку о ведущейся против него «работе».
Но рыцарская честность не позволила ему мириться с окружающей действительностью, и Жак Дувалян решает навсегда уехать из СССР.
Но в то время это было сделать нелегко.
Тогда Жак сымитировал болезнь связок и потерю голоса, и с помощью Шарля Азнавура вернулся назад в Париж.
Таким образом, несмотря на популярность в нашей стране, французский певец Жан Дувалян через одиннадцать лет снова вернулся во Францию.
Старший Жак словно передал эстафету в СССР своему давнему другу, младшему Жану.
Но покинуть Ереван и Армению, вскоре пришлось и самому Жану Татляну.
Его оркестром сначала дирижирует А. Паулавичус, которого потом сменяет ещё один сильный музыкант Григорий Клеймиц.
Григорий родился на два года позже Жана в Ленинграде в семье профессора Ленинградской консерватории.
С шестнадцати лет, еще до окончания консерватории, он профессионально работает на сцене пианистом и аранжировщиком, сначала аккомпанируя Жану, а потом надолго став и дирижёром оркестра.
На следующий год их оркестр даёт почти четыреста концертов, и все «живьём», без каких-либо фонограмм. Помогла советская закалка.
В день для Жана иногда доходило даже до четырёх сольных выступлений. В месяц – до семидесяти. А в год – до четырёхсот пятидесяти.
Всюду
Утешали лишь большие гонорары, и любовь огромного числа поклонниц и поклонников в Союзе и за рубежом.
Со временем в центре города у него появилась большая трёхкомнатная квартира, затем новая машина, а потом, хоть и не новый, но большой прогулочный катер на Неве.
За сольный концерт Жан тогда получал 39 рублей. За месяц набегала просто фантастическая по тем временам сумма авторских гонораров, за тысячу рублей. А это были для Советского Союза просто сумасшедшие деньги. В то время Жан Татлян уже был в десятке самых высокооплачиваемых композиторов страны, хотя он и не был членом Союза Композиторов, и не имел консерваторского образования. Он давал государству в сотни раз больше, чем получал от него. Однако у него было всё, о чём другие даже не мечтали: квартира, машина, огромный катер, не говоря о деньгах. Будучи молодым человеком, он мог выбрать любую красавицу. Но эти ценности для Жана Татляна были не главными. Его уже тогда манила свобода творчества.
В 1966 году выходят первые его две пластинки «миньоны».
На одной из них, без названия, были бразильская народная песня «Люблю танцевать самбу» на греческом языке, «Уличные фонари», «Гитарово» и «Моя песня о Родине» на армянском языке.
На второй, под названием «Песни А. Бабаджаняна» можно было услышать «Песню о капели», «Море зовёт», «Воскресенье» и «Лучший город Земли».
На следующий год выпускаются ещё две пластинки.
На первой, под названием «Жан Татлян поёт свои песни», слушатели могли наслаждаться песнями «Звёздная ночь», «Ласточки», «Воздушные замки» и «Осенний свет».
На второй, и так понятной уже без названия, их сердца покоряли «Страна влюблённых», «Воспоминание», «Хочу забыть» и «Память».
Затем выходит пластинка с песнями «Белый медвежонок», «Корабли» и «Старая башня».
И все эти пластинки имелись у Платона, большинство из которых было подарено ему любящими девушками. Вот только с предпоследней пластинкой произошла трагедия.
Однажды мать Платона Алевтина Сергеевна, раздосадованная тем, что её сын слишком долго их слушает и не занимается институтскими заданиями, бросила всю стопку на пол, вдребезги разбив, находящуюся, как назло снизу, его самую в то время любимую.
Но песни, ставшего уже легендарным, Жана Татляна выпускаются так же и на гибких грампластинках, в том числе в популярном музыкальном журнале «Кругозор».
Жан часто выступает по радио, на «Маяке». Иногда его можно было видеть и слышать и на телевидении.
Именно по телевизору Платон успел увидеть Жана, идущего по набережной Невы и поющего песню «Бумажный голубь», почти на сорок лет запавшую в душу верного почитателя его таланта. По радио Платон слышал также его песни «Весёлый гном» и «Старая песня», фрагменты которых потом сам часто распевал наедине с самим собой.