Год Быка
Шрифт:
Затем в его памяти всплыли более поздние годы, когда Москва была тепла, и из всех окон слышалась песня «Лучший город земли» ещё в исполнении Жана Татляна, а не Муслима Магомаева.
После обеда Платон решил немного пройтись по Покровскому бульвару.
Проходя мимо давно знакомого ему Детского городка, он невольно стал снова сочинять, причём под мелодию одной из песен Жана Татляна:
На Покровском бульваре городок. Он не низок и, конечно, не высок. В городке том резвилась детвора, А влюблённые сидели до утра. На бульваре Покровском они Говорили друг с другом до зари. О любви, конечно, были их слова. И от них кружилась так голова! В городок водила раньше меня мать. Через много лет пришёл туда опять. Но теперь там не играет детвора. Но любовь к нему осталась навсегда. На Покровском бульваре городок. И забор вокруг красив и высок. В городке том гуляет молодёжь, Где от правды жизни ты не уйдёшь. Не слышны давно детей голоса. И утрачена его красота. Всё равно тот городок там стоит, И меня он в моё детство манит.Уже возвращаясь обратно от Покровских ворот, Платон вдруг стал сочинять стихотворение непосредственно уже про Бульварное кольцо:
Бульварное кольцо – Подковою лежит. Волшебное оно С веками говорит. Бульварное кольцо – Навеки в сердце грусть: Неполное оно, Подкова. Ну и пусть. Бульварное кольцо – Церковный перезвон. Как щит хранит оно Кремля спокойный сон. И на груди Москвы Оно, как оберег. Внутри него холмы – Бассейны многих рек. Бульварное кольцо И в летний, жаркий день. Зелёное оно Бросает ветвей тень. И сотни москвичей Там на скамьях сидят. Бульварное кольцо За то благодарят. А им в ответ оно Листвою шелестит. А по весне оно Ручьями всё журчит. Под снегом спит зимой Бульварное кольцо. Объято тишиной, Красивое оно. Бульварное кольцо Подковою лежит На счастье для Москвы. Оно её хранит!Ну и день выдался удачный! Целых три стихотворения сочинил! – вспоминал автор дома вечером за набором текстов стихов на компьютере, и отправляя второе письмо Жану Татляну.
Не успел он утром дойти до метро, как новые строчки о Бульварном кольце вновь овладели его сознанием. Он записывал их и в метро, и в трамвае. Придя на рабочее место, он ещё до обеда завершил и оформил уже целое, стихотворение. А чтобы различать эти два стихотворения, назвал новое «Моё бульварное кольцо»:
Бульварное кольцо Подковою лежит. Как много нам оно О прошлом говорит! Бульварное кольцо – Неполный даже круг. Бульварное кольцо – Надёжный, верный друг. Бывало мне оно И в радость, и в беде Немало помогло. Клянусь я, друг, тебе. Бульварное кольцо На сердце у меня. Как много дум оно Навеяло, друзья. Бульварное кольцо, Где детства отчий дом. Давно оно прошло… С годами тяжкий стон. Бульварное кольцо «На круги, на своя» Верни меня домой, То Родина моя! Бульварное кольцо Мелодией гремит К нам музыкой в окно. А сердце так щемит. Пусть жизнь идёт к концу. Года мои летят. Бульварному кольцу Они не навредят. Бульварное кольцо, Родное, что с тобой?! Изранено оно. Молю я: Боже, мой! Бульварное кольцо – Последний передел. Москвы оно лицо – Осталось не у дел. Как в прошлое окно, Ты Чистые пруды, Бульварное кольцо, Навеки сохрани. Бульварное кольцо – Трамваев перезвон. Теряет их оно, А с ними память вон. От Яузы реки До Мекки на Тверской Бульварное кольцо Забылся образ твой. До Храма у реки Спасителя Христа До берега Москвы… Молчат мои уста. Бульварное кольцо Я слёз сдержать не смог. Любимое моё… Надиктовал мне Бог!!!Дома вечером Платон поменял местами по три четверостишия из первого во второе стихотворение и наоборот.
На следующий день история повторилась, и родилось новое, третье стихотворение, но уже под названием «Люблю бульварное кольцо»:
Бульварное кольцо – Вокруг Кремля венок. Короною оно – Москвы счастливый рок! И стаи голубей На площадях его. То радость для детей, Бульварное кольцо! Как символы они Все мира и любви, Чтоб люди всей Земли Быть счастливы могли. И я могу ему Петь песни без конца. Бульварному кольцу, Пожалуй, нет конца! Как в прежние года, За каждым, за окном На Новый год всегда Бокалов перезвон. Бульварное кольцо – Свидание с тобой. Не стало нам оно Подковой дорогой. Бульварное кольцо, Об этом не грущу. Воспоминаний тень Я в сердце не пущу. А тех, чей век давно Висками серебрит, Бульварное кольцо Всегда к себе манит. Бульварное кольцо, Твой образ дорогой. Бульварное кольцо Всегда, навек со мной! Бульварное кольцо, И бью я в грудь себя. Все факты на лицо. Люблю, кольцо, тебя! Бульварное кольцо, Опять на сердце грусть. Бульварное кольцо К тебе опять вернусь!И опять дома вечером радостный автор, прежде всего, по электронной почте отправил своему любимому певцу уже третье послание.
По вечерам Платон слушал его песни и опять читал в Интернете всю информацию о нём: биографию, интервью и многочисленные комментарии.
Этим, в разной степени и с разными возможностями, занимались также Александр и Егор с Варварой.
Постепенно перед Платоном предстала довольно ясная картина жизни и творчества его песенного кумира.
Жан Татлян родился в 1943 году в Греции, в городе Салоники, в армянской семье, став третьим сыном, последним ребёнком (поскрёбышем) 56-летнего Арутюна Татляна.
Арутюн Татлян и Иосиф Джугашвили не были ровесниками. Оба они родились за Большим Кавказским хребтом. Но этим моментом их сходство и заканчивается. Они родились не только в разное время, от родителей разных национальностей, но и по разные стороны Малого Кавказского хребта. Между ними с самого рождения стояла ещё не только высокая гора Арагац, но и древний Большой Арарат и, как оказалось впоследствии, не только.
Старший из них ударился в религию и политику, младший – в экономику и культуру. И каждый преуспел в своём. В зависимости от создавшейся жизненной ситуации оба они добились в жизни многого, но разного, достигнув и разной степени известности и уважения. Но о величии человека лучше судить по его детям.
Кто сейчас помнит детей Сталина? А если и помнит, то с какой стороны? Какой вклад внесли они в развитие и культуру Человечества?
А Жана Татляна помнят те, у кого есть тонкий вкус, кому присуща доброта, человеколюбие и сопереживание, кому дорога любовь и красота!
Карьеризм и властолюбие привели Иосифа Джугашвили в Кремль, в то время, как предприимчивость Арутюна Татляна со временем привела того на Дальний Восток. В самом начале двадцатых годов будущий отец Жана уже имел свою обувную фабрику во Владивостоке. Он был до такой степени патриотом, что ставил логотип «Армения» на, производимую им вдалеке от исторической Родины, обувь.
После гражданской войны и прихода к власти большевиков, из-за первоначально воцарившего в городе хаоса, Арутюн Татлян был вынужден срочно эмигрировать, взяв лишь один чемодан с минимумом вещей и драгоценности. Бросив всё и всех, он, обогнув почти половину Земного шара, почти сорок дней плыл на пароходе до Марселя, наконец, обретя свободу.
За всю свою долгую жизнь ему пришлось увидеть немало стран. Арутюн был не только образованным и культурным, но и общительным, обаятельным, красивым человеком. Он знал много языков, и больше всего на свете любил свой армянский народ, его древнюю историю и культуру.
Родня Арутюна была родом из Турции, из города Афьон Карасар, и тоже, но намного раньше него, бежала в Грецию, в Салоники. Арутюн давно знал об этом, поэтому конечным пунктом его скитаний по миру и стал греческий город Салоники, приютивший и немало беженцев со всего Мира.
С древних времён этот большой порт на Эгейском море имел международное значение и не только для Северной Греции.
И в этом многолетнем городском хаосе беженцев Арутюн долго искал своих родных, пока не нашёл мать и сестру. А через несколько лет он познакомился и со своей будущей женой и будущей матерью Жана, чья мать, в свою очередь, была родом из Карабахского города Испартан-Тур.
24 апреля 1915 года опустошительное землетрясение в Армении вынудило сотни тысяч её жителей искать спасение в соседней Турции и Иране. В большой мере этому способствовало то, что уйти на север через горы и заваленные перевалы они уже не могли. Поэтому беженцы шли на юг в Иран, или на запад, в Турцию, в верховья реки Аракс, куда вела естественная её долина.
На массовый исход армян на турецкую территорию негостеприимные хозяева ответили известной их жесточайшей резнёй. Массовые расстрелы и так обезумевших от горя беззащитных армян, привели к их отчаянному бегству на Средиземноморское побережье Турции. Преследуя их, турецкие всадники на полном скаку ятаганами срубали головы невинных, гоня их всё дальше и дальше на юг и юго-запад, пытаясь сбросить в море.