Год Быка
Шрифт:
– «Так ты не проливай! И наступать не надо будет!» – ответил он, уже вытирающей тряпкой пол начальнице, всё ещё не теряя прекрасного расположения духа.
Прошло некоторое время, и по хорошему настроению недавнего юбиляра был нанесён привычный удар.
– «Плато-о-он!» – как всегда завизжала Надежда.
– «Иди скорей коробки с улицы разгружать!».
– «Ид-у-у!» – в тон ей ответил подчинённый.
Он
– «Плато-о-он! Ты где есть то? Иди скорей!».
– «Сейча-а-ас!» – опять ей в тон начал тот.
– «Штаны только надену!» – закончил он язвительно.
– «Он сейчас переоденется, и придёт!» – оправдывалась начальница перед приезжей гостьей на недостаточно быстрое послушание задерживающегося подчинённого.
А тот надел рабочие перчатки и вышел в предбанник. Но оказалось, что коробки уже там разгружены водителем приезжей.
Фу, дура! Вечно визжит, не разобравшись! А тут из-за неё раздеваешься, одеваешься! Сумасшедшая, прям! – про себя возмущался Платон.
Вскоре опять пришёл покупатель. И опять Надежда возопила:
– «Плато-о-он!».
Но тому надоела роль мальчика на побегушках у дурной бабы и он не среагировал.
– «Платон! Иди сюда!» – повторился вопль.
– «А мне и здесь хорошо!» – весело пробурчал себе под нос Платон, но всё же пошёл на зов укротительницы.
Войдя к Надежде, он поздоровался с, поначалу неузнанным им, мужчиной зрелого возраста:
– «Добрый день!».
– «Здравствуй!» – подхватил тот Надеждин тон.
Платон запомнил.
Когда он вернулся в офис с полной коробкой различных биодобавок, гость добавил заказ:
– «Ещё и семени два пакета».
– «Его у нас нет!» – в ответ невоспитанному пошалил Платон.
– «Тогда семян!» – наконец с полуслова понял тот.
Но обучение хама на этом не закончилось. Платон окончательно добил того, вспомнив его и беря реванш у него:
– «А Вы случайно не Мальков?».
– «Да, Мальков!».
– «Оно и видно!».
– «???».
– «То-то, я смотрю, рожа знакомая!» – тихо кончил он под, прыснувший чаем, смешок Алексея.
Возможно от таких периодических заморочек, а может ещё от чего-либо, но у Платона снова стало пошаливать артериальное давление.
Дома у него опять не получилось самому себе померить тонометром
– «Так он специально для дураков сделан!».
Через некоторое время Платон взял реванш у жены. Дождавшись, когда она сама себе померяет давление и пульс, он безобидно и, на первый взгляд даже участливо, спросил:
– «Ну, как? Показал он что-нибудь?».
– «Конечно…» – Ксения хотела было продолжить свой комментарий, но муж в этот раз успел перебить её:
– «Ну, точно! Он для дураков!».
Но, если по серьёзному, настоящие дураки были у Платона на работе.
Утром он подошёл отксерить этикетки на коробки, включил ксерокс и вдруг услышал грубое от Надежды, разговаривающей с кем-то по телефону:
– «Платон, подожди шуметь тут!».
Платон тут же возмутился про себя: Да пошла ты на хрен! Буду я ещё тут тебе по работе что-нибудь ксерить!
Он выключил аппарат и ушёл к себе, бурча под нос так, чтоб слышал только, сидевший вблизи Алексей:
– «Спятила совсем!».
На следующий день Надежда устроила небольшое застолье по поводу окончания её сыном очередной сессии.
С утра она восторженно рассказывала об очередном триумфе своего Алексея, на что Гудин, поначалу делая вид, что слушает, потом твёрдо отмахнулся:
– «Да ясное дело!».
Платон давно не видел питающуюся начальницу. Она села напротив него в противоположном торце стола и ела, если так можно сказать, громко чавкая, лячкая, хрумкая и сверкая своим большими передними зубами.
Ну, точно крыса! – в этот момент подумал он.
Но надо было соблюдать приличия. И он отвлёкся на трапезу.
Надежда поставила на стол, оставшийся от их совместного застолья, коньяк, а также лимон, маринованные огурцы, как всегда купив вырезку свинины, нарезку очень жирной копчёной колбасы и, слава богу, сыра.
Практически только его Платон и ел.
После окончания застолья, выразившегося в принятия нескольких рюмочек коньяка с соответствующей закуской, Надежда, видимо вспомнив, что и Платон имел на него права, наедине оправдалась перед ним:
– «Я поставила коньяк, чтобы головой не морочиться!».
А потом, вместе с ним убирая со стола, спросила его:
– «Ну, как коньячок?».
– «Ничего! Оказывает лечебное действие!» – выдал Платон дежурное откровение, имея ввиду понижение своего давления.
– «Конечно! Все знают, что это лечебное!» – обрадовалась та такому выходу.
– «Недаром Гаврилыч постоянно пьёт его!» – попытался Платон задеть Надьку за живое.