Год Быка
Шрифт:
– «Очень приятно, Платон Петрович!».
– «А мне-то как?!» – не к месту отшутился тот.
Тут же представитель власти обратился к корреспондентам с кратким вступительным словом, в котором объяснил прессе, что благодаря длительной и упорной работе МИДа, Минюста и СВР, президенты России и Аргентины договорились о досрочном освобождении бывшего гражданина СССР, и разрешении ему посетить Российскую федерацию для свидания с родными и близкими.
Затем он представил им отца виновника торжества – Платона Петровича. Начались вопросы. Платон взял себя в руки и отвечал чётко и кратко, почти по-военному. Затем он подумал, что его манера так сейчас говорить может вызвать подозрение о его инструктаже, и перешёл на более свободное общение
После окончания мероприятия, прерванного всё тем же представителем Минюста, сославшегося на ещё предстоящую встречу, но уже со всей семьёй, Владимир Сергеевич вновь пригласил Платона в свою машину, и, отъехав за угол, уже у ворот медицинского центра поблагодарил Платона за весьма удачное и артистическое интервью прессе.
Он оставил ему номер своего телефона, назвал примерное время и телевизионный канал, по которому можно было всё это видеть, и объявил, что сейчас решаются чисто технические вопросы приезда Вячеслава Платоновича Гаврилова-Кочета домой в Россию.
Платону почему-то стало немного тревожно на душе от слов «приезда», а не возвращения, но он не стал сейчас досаждать несвоевременными вопросами так порадовавшему его человеку.
На рабочем месте Надежда встретила Платона с нескрываемым любопытством, но настороженно:
– «Ну, что это за фокусы? Колись!».
– «Да, так! Старые друзья объявились».
– «Ничего себе, у тебя друзья!» – польстила она подчинённому, гордясь тем, что тот работает у неё и на неё.
– «Было дело!» – совсем заинтриговал он начальницу.
Вечером Платон оповестил Варвару, Ксению и Анастасию о долгожданной новости, надолго разговорившись с сестрой.
Их разговор о загранице невольно коснулся и Жана Татляна. В результате Платон подарил Насте его песни, послав их по электронной почте. Прослушав некоторые из них, та позвонила брату:
– «После таких песен… летать хочется!».
– «Бомбить!» – отшутился тот.
На следующий день на работу Платон пришёл в особо приподнятом духе. Ничто и никто из коллег теперь ни на йоту не могли испортить его настроения.
А под музыку вальса душа поэта запела, недавно завершённое им, ранее не до конца сочинённое стихотворение:
Следы и время
А кто-то не оставит память о себе, или оставит негативную, во всяком случае у меня! – вдруг вспомнил он о Гудине.
В обед Иван Гаврилович по-прежнему шарил в пустом холодильнике в поисках дармовщинки. Краем глаза Платон видел, как тот, войдя к нему, окинул его однооким неприязненно-завистливым взглядом.
Наверно Надежда уже похвасталась моими связями? – решил Платон.
В обеденный перерыв, покупая в ближайшем минимаркете булочку к чаю, Платон услышал в очереди за своей спиной окончание фразы из беседы молодой парочки:
– «Я совсем охренела!».
Повернув голову влево, пенсионер по возрасту взглянул на гладкокожее лицо юнатки, и после специальной, но короткой паузы, вызванной поиском следов интеллекта на лице юной особы, констатировал:
– «Похоже!».
Тут же диалог продолжил её парень:
– «Аня! Решаешь раз и навсегда!».
– «Как всегда!» – сморозила та, вызывая улыбку на лице Платона, уже отходящего от кассы.
Его теперь ничто не смущало, а лишь веселило и радовало, даже глупость и придирки ревнивой начальницы.
После праздничное затишье на работе разбавилось лишь одной, но требовательно-капризной просьбой начальницы:
– «Платон, положи пять штук масла на вахту!».
– «Пять коробок?».
– «Нет! Пять штук!».
– «Чего? Бутылок?».
– «Да! Пять штук!».
В традиционный для Платона день приключений, в среду, позвонил его бывший школьный товарищ Александр Михайлович Сталев, с которым они просидели за одной партой с конца четвёртого класса вплоть до окончания десятилетки. Более четверти века проработав на одном предприятии и играя на одном футбольном поле, они не общались уже около пятнадцати лет.
Звонок оказался неожиданным для Платона. Он так и не понял, что хотел бывший друг. По осведомлённости звонившего Платон понял, что тот был информирован другим бывшим своим другом Валерием Юрьевичем.
А по разговору вырисовывалось, что тот зондировал не только занятость Платона, но и его связи с Лужковым и евреями. Платону из воспоминаний Александра об их детстве запомнилась лишь одна неожиданная его фраза:
– «А ты всегда шёл напролом!».
Его размышления о неожиданном звонке бывшего друга прервала Надежда:
– «Платон! А ты смотрел вчера Евровидение, где Нонкина племяшка опозорилась?!».
– «Нет! Не царское это дело смотреть, как плебеи веселятся!» – пошутил он лишь долей…