Год Быка
Шрифт:
Виталий, было, взялся за активные атакующие действия, но не смог спасти партию к её концовке. Платон не позволил ему сравнять счёт, играя ровно, аккуратно, без ошибок, вынуждая соперника после им успешно проведённой атаки вдруг тут же совершать неожиданные и непростительные, тем более в данной ситуации, ошибки.
Поэтому итоговый результат получился 21:16 в пользу опыта и зрелости. А вместе с этим и первое место оказалось за главой большой семьи.
А в это же время, разочаровавшаяся не в себе, а в племяшке, Настя, видимо от обиды на Катю, брата и всех остальных,
Затем в пинг-понг и в бадминтон с отцом сыграла дочь. Если в теннисе у Кати не было никаких шансов, то в бадминтоне они были. Платон в первой партии разгромил дочку, но во второй дал ей возможность, а с нею и радость, играть с отцом на равных. Потом пару Екатерине составил её муж, но Платон выиграл у них, успокоив тем, что они играли как бы против двух пап сразу.
Пока, первенствовавший везде, не участвуя лишь в стрельбе, несколько приуставший от спорта хозяин помогал Ксении в дальнейшем приготовлении стола, молодые супруги тоже померилась силами друг с другом в теннисе и в бадминтоне, где Виталий уже просто разгромил свою жену.
Катя, из всех присутствующих проявившая наибольшую активность во всём, конечно, доставив удовольствие партнёрам, всё проиграла, но надолго получила заряд бодрости и удовлетворения от процесса.
Тем временем Настя поговорила с соседкой с тыла Татьяной Гусевой.
Их диалог получился, как и ожидал Платон, жалким подобием ярмарки материнского тщеславия. Настя гордилась перед Таней наличием и успехами своего единственного сына и пока четырёх внуков, лишь радуя соседку неудачами в их семье и горестными заботами бабки-матери.
К ним относилось ожирение сына, ухудшение отношений с невесткой, и отсутствие со стороны молодых супругов какого-либо уважения и почтения к её персоне.
Да и успехами в воспитании своих многочисленных малолетних детей и внуков им пока было не до хвастовства.
Излив Татьяне порцию гордости за своё потомство и дав возможность одинокой женщине получить хоть какую-нибудь моральную компенсацию за ею услышанное в виде жалобы на свою судьбу, Настя раскланялась и ушла по своим делам.
А Татьяна вернулась в свой вдовий девичник.
В этот день у неё опять гостили вдова сына Наталья и, тоже потерявшая своего сына Сергея, двоюродная сестра Русана, давно убежавшая в Москву из Карабаха.
Наконец, переключились и на самовар. В этот раз Платон учёл ошибки прошлого нашествия и не отходил от трубы ни на шаг.
Вновь расположились под шатром, но теперь с включенной гирляндой разноцветных, по разным программам мерцающих, мелких фонариков.
Впятером доели последнюю в сезоне клубнику, напившись из самовара чаю с баранками. Всё это снимали на видеокамеру цифрового фотоаппарата.
Музыку хотя и имели, но не включали из-за продолжающихся оживлённых разговоров.
Но хозяин немного загрустил, хотя всё было мило. Засиделись допоздна.
Дети, как всегда, уехали затемно, пообещав повторить, так понравившийся
Платону было приятно, что молодые приняли самое активное участие в предложенных им спортивных мероприятиях.
Но этот визит дочери с зятем поставил жирный крест на мечте отца через неё использовать свои стихи в качестве текстов кем-то из её друзей или знакомых сочиняемых песен. Ведь, как теперь выяснилось, те обходились своими силами. Более того, его очень обидело, что за целый год зять так и не удосужился прочитать его историческую прозу, которую дочь почему-то решила перечитать уже по второму разу.
Платон понял, что с этой парой он каши не сварит, и его мечте о его литературном наследии видимо так и не суждено сбыться.
И он решил своими творениями им больше не докучать. Надежда теперь оставалась лишь на поэтессу Веронику.
Ну, бог с ними, с артистами! У них свои «грязные» танцы, а у нас своя проза жизни! – решил писатель.
Выходные прошли успешно. И вновь для Платона наступили, теперь тягостные из-за хорошей погоды и отпуска жены, трудовые будни.
И опять утренние контролёры в электричке освободили место для пенсионера-инвалида, сняв с пригретых в дремоте из-за поздних гуляний мест накипь из нерадивой молодёжи, часть из которой уже с утра, боясь засохнуть, купила себе воду – хорошо, что хоть не пиво – вместо билетов.
Но половина зайцев перестала скакать из вагона в вагон, занимаясь ежедневными утренними и вечерними пробежками, а стала расплачиваться с волками на месте.
Со своими волками, и тоже на месте, на рабочем, расплатился и Платон.
– «Платон! А мы решили тебя послать в магазин!» – почему-то вдруг при всех перед обедом нарушил обет молчания балбес Гудин.
– «Какое странное совпадение!? А я ведь Вас тоже решил послать…, но в другое место!» – быстро нашёлся бывалый.
– «Хи-хи-хи!» – зашлись на Гудина трус и бывалая начальница.
После обеда осмелевший Платон продолжил ёрничать, фривольно обратившись к Ноне и Надежде:
– «Девки! Что-то Вы очень долго, уединившись, молоко пили? Смотрите, от этого молочница может случиться!».
Его хорошее настроение продлилось и до конца дня.
В этот понедельник, 20 июля, для Платона выдался самый удачный футбольный вечер. И не только в этом сезоне, но и в обозримом прошлом.
Ещё по дороге с работы на дачу он вычислил, что Ксения наверняка только сейчас постирала его футбольную форму, которую он надеть теперь не сможет.
Тогда он решил пойти на футбол в своей повседневной одежде, в которой в жару работал на своём участке – короткие, гладко-шёлковые чёрные шорты с маленьким карманом и тёмно синюю футболку с короткими рукавами с разноцветной надписью «GUCCI».
Всё это была форма цветов почитаемого им известного в Мире Миланского футбольного клуба «Интернационале».