Год дурака
Шрифт:
– Да, пожалуй, я действительно строила из себя невесть кого, – с сожалением подтвердила я, – Но не бахвалилась. Просто пыталась не выглядеть неудачницей. Похоже, тут многие пытались, так или иначе. И посмотрите, что в итоге получилось: мы даже более убогие, чем в нашей обычной жизни.
Женя заметно напрягся, и я с досадой отвернулась от него.
– Все, с меня достаточно этого маскарада. Нет у меня никакого адвоката-иностранца. И вообще нет парня! И нет помощницы, потому что я сама всего лишь ассистентка! Я живу на съемной квартире, где комната двенадцать метров, а кухня – семь! И еще я смотрела «Сумерки»! И мне понравилось!
Неизвестно, до
– Такси прибыло. Я поехала, а то моя помощница соскучилась. То есть, моя собака. То есть, хомячок. Зачем я опять вру? Нет у меня хомяка!
Я помахала всем рукой, и все помахали мне в ответ – механически, как роботы. Ксения выдала очередной поток брани.
– Не забудь про походку, – напомнила Тайра, – Когда ты приходишь и уходишь, люди прежде всего обращают внимание на твою походку.
Не слишком быстро и не слишком медленно. Спина прямая, но не так, будто жердь проглотила. Бедра расслаблены, но не стоит вилять ими слишком сильно… Впрочем, чего я задумалась, тут два шага до двери. Я вытянулась во весь свой рост и пошла.
Возле машины меня настигла Ольга Кораблева. Она тронула меня за плечо и спросила:
– Можно я с тобой?
– Конечно.
В машине я часто моргала, пытаясь сдержать слезы. Ореол истончался, пропадал, и сказанное и сделанное в этот вечер с каждой минутой казалось ужаснее. Этот танец я себе не прощу до конца дней моих!
Ольга опустила окно и закурила.
– Хоть ты одна нормальная, – сказала она, – А то у всех дачи, тряпки да кольца с бриллиантами. А мне, как ни зашиваюсь в своем НИИ, сапоги на зиму купить не на что.
Я заметила, что ее рука с сигаретой дрожит, а сама Ольга, прежде казавшаяся мне совершенно трезвой, сильно нагрузилась. Сбоку можно было заметить морщинки в уголках ее глаз, что спереди не позволяли рассмотреть очки. Моя рука потянулась к ее плечу, но Ольга повернула голову, явив мне свой леденящий взор, и я отстранилась.
Она вышла из машины, не заплатив. Я смотрела, как она удаляется, кренясь на одно плечо под тяжестью пухлой сумки. Я подумала, что она была такая принципиальная в школе. Не давала списать ни одной контрольной. С тех пор утекло так много воды…
Отдав таксисту последние деньги (в ожидании зарплаты буду худеть), я доплелась до своего этажа и возле двери встретила выходящего из своей квартиры злополучного соседа в его традиционном наряде: полосатая регги-шапка, майка с Королем Львом, рваные джинсы и зеленые шлепанцы на босу ногу. Прижав к уху мобильник, он сетовал на жизнь:
– Что-то я совсем закопался. А так хочется развеяться… расслабиться… перекомпилировать ядро моей Убунты… – заметив меня и мою выглядывающую из-под куртки сорочку, присвистнул, – Девушка ушла в отрыв.
Тайры рядом со мной не было, поэтому я не смогла сохранить достоинство и, что-то недовольно пробурчав, скрылась в своей квартире. Рухнув на кровать, я увидела разбросанные по покрывалу коробочки лекарств, принятых мною сегодня днем, и у меня возникло страшное подозрение… Разворачивая вкладыши, я читала снова и снова: «Не совмещать с алкоголем!», и, наконец, упала лицом на ладони…
Назавтра, прокравшись в «контакт» и жалея, что здесь нет возможности войти в режиме невидимки, я увидела сообщение от Феди.
«Ты была звезда! Ты всех сделала! Когда ты ушла, все только и говорили, что о твоем танце… Лопареву, я думал, кондрашка хватит. И ты одна была честной. Наверное, хорошо, что ты не осталась, так такое творилось. Напились, как свиньи. Ксюшка совратила
Как будто я терялась.
За оставшиеся два выходных мы с Федей обменялись тремя десятками сообщений, и я ходила по квартире сияющая, прижимая к себе «Джейн Эйр». Впервые за долгое, долгое время я чувствовала себя победительницей.
Мне удалось сохранить свое сияние, даже когда выяснилось, что видео, где я лихо отплясываю в исподнем, выложили в Интернет под названием «Пухленькая телочка отжигает на встрече выпускников». В комментариях меня ругали за то, что я недостаточно одета, и за то, что не разделась совсем. Хвалили за пышность форм и советовали скинуть килограмм десять. «Пьяная в дупель, – сердито написал кто-то, – А потом такие рожают детей!». «Никого я не рожаю», – попыталась оправдаться я, после чего на меня все набросились, обзывая поганой чайлдфри. В итоге, потратив четыре часа на бесполезную ругань, я решила просто закрыть страницу с видео и не вспоминать о ней. Тайра Бэнкс говорила, что если бездумно принимать всю критику, что на тебя обрушивается, то никогда не достигнешь успеха, и я решила, что ее мнение важнее. После того вечера она больше не являлась мне, и порой я чувствовала, что мне сильно не хватает ее наставничества.
Глава 4: Секрет идеального свидания
Три быстротечных дня майских праздников закончились, и настал черед будней. Я выздоровела. Если бы не Роланд, без которого я вся исстрадалась, возвращение на работу повергло бы меня в депрессию. Или заставило бы снова заболеть.
– Как дела? – спросила я у Дианы.
– Хорошо, но, – ответила Диана с саркастичной улыбкой.
– То есть?
– Ты поймешь.
Я поздоровалась с подошедшей Ириной, но та, явно чем-то озабоченная, даже и не заметила. Теперь ее место было прямо напротив Дианы, наискосок от меня. Хотя Диану и Ирину разделяла стеклянная перегородка, миазмы, по сообщению Дианы, доходили.
Я открыла электронную почту, заранее расстроенная перспективой разгребать накопившийся за время больничного завал, но ничего не обнаружила, кроме стандартной рассылки с офисными новостями. Странно.
Диана коснулась моего бедра, передав под столом записку. «У нас простой, – извещала записка, – Со дня своего появления Ирина не организовала ни одного заказа».
Простой. Не такое уж редкое явление в офисе, но каждый, кто посмеет произнести это слово вслух, будет немедленно подвергнут репрессиям. Прямо табу, как в африканских племенах. Я никогда этого не понимала. Если сотрудники свободны по независящим от них причинам, почему бы им просто не заняться своими делами? Так нет же, только два варианта: на работе мы работаем, или делаем вид, что работаем.