Год, когда я стала Изабеллой Андерс
Шрифт:
— Выскочила из машины и упала. — Я откидываюсь назад, прислонившись головой к двери. — Пожалуйста, бабушка Стефи, просто скажи мне, как ее зовут. — Вдох. Выдох. Дыхание сквозь боль.
— Ее зовут Белла, — говорит бабушка прямо перед тем, как я теряю сознание.
Когда мои веки трепещут, глаза мгновенно атакует яркий свет, запах чистящего средства проникает в ноздри, и раненое колено болит так, словно какой-то зомби откусил кусок от ноги.
— Где я, черт возьми? — бормочу я, садясь.
—
Я смотрю на занавеску, кровать, на которой лежу, и Индиго, сидящую в стоящем рядом кресле.
— Как я попала… — Я обхватываю голову руками, а потом мой рот открывается. — О… — Последние несколько часов стремительно возвращаются ко мне.
Бабушка Стефи похлопывает меня по руке, лежащей на животе.
— Ты никогда не переносила вид крови, но ты меня до смерти напугала, когда потеряла сознание.
Я смотрю на свое колено, которое теперь, слава Богу, обмотано бинтом.
— Мне что, пришлось накладывать швы?
— Да. — Бабушка Стефи убирает волосы со лба, чтобы посмотреть мне в глаза. — Как ты себя чувствуешь? После всего этого?
— Нога болит, — признаюсь я. — А то, что случилось с моей мамой… Ты сказала, что ее зовут Белла. — Я улыбаюсь. — Я должно быть названа в ее честь, верно?
— Думаю, да, — бабушка Стефи оглядывается через плечо на Индиго. — Дорогая, ты не могла бы сходить и принести мне содовой из автомата?
Индиго кивает, и бабушка Стефи ждет, пока она исчезнет за занавеской, прежде чем присесть на край кровати.
— Иза, твой отец знает, что я рассказала тебе о твоей маме. Вот почему он пришел ко мне сегодня.
— Но как он узнал? Я ничего не говорила ему.
— Тебе и не надо было. Он сказал, что знал это с того самого момента, как ты вернулась из поездки. Он сказал, что ты стала так похожа на нее, и пришел к выводу, что ты изменилась, узнав, кто твоя мама.
— Я похожа на нее? — Я стараюсь не выглядеть слишком взбудораженной, потому что бабушка Стефи кажется расстроенной, но ничего не могу с собой поделать. Я чертовски взволнована.
— Если верить твоему отцу, то да. — Она ошеломленно качает головой. — Не могу поверить, как вел себя сегодня твой отец. Я всегда знала, что он избалованный ребенок, но… — Она смотрит на меня. — Твой дедушка все время баловал его, потому что он был его единственным сыном. Все, что Генри хотел, ему давал твой дедушка. Я знала, что однажды это обернется против меня, но то, как он обращался со мной, — она качает головой, — я просто не могу поверить, что этот человек, кричащий на меня сегодня, — мой сын.
— Мне очень жаль. Я чувствую, что это все моя вина.
— Это не твоя вина. Он не должен был держать тебя в неведении, как он это делал. Но вот чего я не понимаю, так это почему он решил, что я рассказала тебе, как выглядит твоя мать, и все остальное, что он говорил. Он вел
— Может быть, он решил, что ты наняла частного детектива. — Я переставляю ногу в более удобное положение, когда боль в нижней части тела перерастает в жгучую боль.
— Может быть. — Она что-то обдумывает, взъерошивая пальцами свои короткие волосы. — Впрочем, я не знаю. Для этого у меня должна быть отправная точка, которой у меня нет.
— Но должна же быть какая-то информация. Если бы я жила с ней какое-то время, это было бы задокументировано, скажем, в свидетельстве о рождении.
— Ты сейчас говоришь как в детективном романе, Иза, — говорит она с задумчивой улыбкой.
— Ну, я много их прочитала, — признаюсь я. — Но я просто хочу сказать, что в нем должно быть ее имя, не так ли?
Она быстро качает головой.
— Я знаю, к чему ты клонишь, и мой ответ — нет.
Я бросаю на нее самый невинный взгляд, мои губы приоткрываются, глаза округляются.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Твой отец и так уже расстроен, — продолжает она, не обращая на меня внимания. — Если он поймал тебя на том, что ты шныряешь вокруг, — она в отчаянии качает головой, — я даже не хочу в это ввязываться.
— Он не причинит мне вреда, если ты об этом думаешь.
— Я знаю, что он не причинит тебе вреда, но с тем, как они обращаются с тобой сейчас, и если Линн будет вовлечена в это… — Она тяжело вздыхает, проверяя экран своего телефона. — Я действительно думаю, что тебе следует пересмотреть мое предложение переехать жить ко мне. Твой отец будет недоволен, но это не значит, что я не могу с этим бороться. Он слишком много раз доказывал, что не заслуживает того, чтобы ты была рядом.
— Не думаю, что его это волнует, — говорю я, переставляя ногу.
— Я бы не была так в этом уверена, — говорит она мне с тяжелым сердцем. — На самом деле, он сказал, чтобы я держалась подальше от тебя, пока был зол. И он, наверное, накричит на меня, когда доберется сюда.
Мой рот кривится в хмурую гримасу, а плечи опускаются.
— Он направляется сюда? Зачем?
— Потому что он твой опекун, и ты в его страховке. — Она накрывает мою руку своей. — Не волнуйся. Он рассердится только на меня.
— Что ж, я дам ему понять, что это все моя вина. — Я сжимаю ее руку, пытаясь убедить себя, что все будет хорошо. — Уверена, что как только он это поймет, он позволит мне видеться с тобой. — Кроме того, Линн ни за что не позволит моему отцу пытаться удержать меня в нашем доме.
— Я не думаю, что он на это пойдет. Обычно я во всем соглашалась, когда его угрозы сопровождались вспышкой гнева, но на этот раз он, казалось, был решительно настроен на то, чтобы ты держалась от меня подальше. Я могу это сделать, Иза. Просто скажи, что хочешь жить со мной, и я постараюсь вытащить тебя из этого дома.