Год мертвой змеи
Шрифт:
Кореец что-то бессильно прошипел — кровь лилась у него изо рта, и поддерживавший его за плечи командир извода Ли что-то буквально крикнул в бледное, искаженное непереносимой болью лицо (подсознательно, почти телепатически, Алексей перевел это как «что?»). В следующую секунду моряк выгнулся, забился в продолжающих удерживать его руках. Еще секунда. Две. Три. Командир минзага хрипел и бился, кровь продолжала пульсировать в его ране, выталкивая из тела склизкие пузыри разодранных легких.
Все. Дернувшись еще раз, он застыл и вытянулся, сразу потяжелев раза в полтора. Агония кончилась. Аккуратно, ласково опустив бессильно обвисшую в его ладони руку корейца на дымящуюся, оттаявшую землю, Алексей медленно поднялся с колен на ноги. Он был весь перепачкан ало-черной кровью из разодранных сосудов умершего офицера: в крови были и брюки, и бушлат, и ладони. Кровь уже застыла на морозе, сворачиваясь и стягивая кожу, но успевая просочиться под ткань и стекая под ее складками, и от этого становилось еще холоднее.
— Трое, — ровным голосом сказал сбоку Ли. Алексей кивнул: тела двух других убитых уже укладывали рядом с телом их командира, создавая какое-то подобие порядка. Стоящий на отшибе, в стороне от основной совокупности строений передовой военно-морской базы Ионгдьжин, сарай выглядел настолько убого, что тратить на него бомбу или бак с напалмом американцы не стали — в этом отношении маскировка выполнила свою роль почти идеально. Но при этом кто-то от души прошелся по нему очередью… По счастью, рассмотреть цель получше либо выполнить второй заход у атаковавших возможности не было: выдающаяся, почти невероятная меткость зенитчиков да плюс внезапно атаковавшие истребители — взятое вместе, это заставило штурмовики удовлетвориться разрушениями, причиненными в первом заходе. А его самого по себе было более чем достаточно.
Еще минут десять Алексей провел на палубе минного заградителя, испятнанной кровавыми пятнами и сияюще-белыми выбоинами от осколков, каждую из которых окружал венчик торчащих в разные стороны щепок. Убедившись, что отдельные очаги возгорания не представили опасности для корабля и его экипажа, советник почти бегом направился к тому, что еще с полчаса назад было пусть примитивной по средствам, но достаточно исправно функционирующей военно-морской базой.
Одним из первых, кого он встретил, был тот самый старший лейтенант Смирнов, командовавший взводом «восмидесятипяток». Старлей был закопчен как арап, рукав его ватника глубоко разорван вдоль, но он широко и счастливо улыбался, время от времени издавая смешок: про себя, но отчетливо слышимый и собеседником.
«Свихнулся», — без колебаний понял Алексей, видеть ему такое в жизни уже приходилось. Старший лейтенант тоже узнал его, замотал головой и притопнул ногой в нервном движении — будто взбрыкнул.
— Видал? — возбужденным голосом спросил он. — Видел, как первый «Скайрейдер» снесло? Третьим залпом! Как черти работали!
Он еще раз топнул ногой.
— Да, я видел, — осторожно согласился с ним Алексей, заставивший себя не обратить внимания на то, что старший лейтенант без разрешения обратился к нему на «ты». — Потери большие?
— Да ерунда, — отмахнулся парень. — Пара раненых… один, правда, серьезно, но наверняка выживет: крупные сосуды целы, а мясо — дело наживное. А у вас там как?
Помолчав, капитан-лейтенант принял информацию с некоторым сомнением и вынужден был ответить, что у него трое убитых.
— Раненых не считали еще, — добавил Алексей, немного помолчав и продолжая изучать лицо командира огневого взвода зенитной батареи. Тот продолжал подпрыгивать на одном месте, перебирать ногами и вообще вести себя как первоклассник, уже давно желающий в туалет, но все равно неспособный оторваться от чего-то интересного.
— Санитар! — заорали сбоку. — Санитар, мать твою!
Бросив последний взгляд на покрытого копотью старлея, Алексей потрусил на крик. Бежать пришлось сквозь дым, и метров через десять он почти перестал что-либо видеть. Выскочив из тени горящего дома, он наткнулся на группку людей: вперемешку русских и корейцев. Не обращая никакого внимания на треск огня, они работали в бешеном темпе, растаскивая руками еще один полуразрушенный дом. Расшвыривая расщепленные доски, здоровенный белобрысый парень лет двадцати, превращенный золой и потеками крови на щеке в татуированного негра, добрался до лежащего среди обломков тела и выдернул его наверх буквально одной рукой. Прижав человека к себе, он сделал несколько осторожных шагов назад и передал тело принявшим его людям, тут же снова шагнув вперед. Вновь согнувшись над обломками, он отчаянно работал, двигая руками как автомат. Рукав ватника парня неожиданно вспыхнул — огня и искр вокруг вполне хватало, чтобы удивляться такому, — но боец, почти не повернув головы, только несколько раз хлопнул по рукаву свободной ладонью. Коротко ругнувшись и не глядя больше на рукав, он продолжил швырять доски назад.
Все это, считая от того момента, когда Алексей выбежал из дыма, заняло меньше минуты. Еще одно тело парень оставил без внимания. Этот человек был явно мертв — у него не хватало обеих оторванных по локти рук. Кашляя от дыма, зенитчик перешагнул через убитого и резким движением откинул вперед разломанный остов стола. Согнувшись вдвое, он неожиданно плавно распрямился и развернулся на месте, еще раз внимательно оглядев все вокруг.
— Все? — спросил кто-то рядом с Алексеем.
Не ответивший парень шагнул через обломки, оступился, но удержал равновесие и выбрался из разрушенного дома несколькими аккуратными прыжками, балансируя левой рукой. Правую он продолжал прижимать к себе. Молодой матрос рядом что-то произнес по-корейски. Ли, чтобы перевести, рядом не было, но Алексей понял и так.
— Вот такие они мы… — сказали опять рядом, с той же стороны, но уже по-русски. Этот голос он узнал — сам майор, командир зенитчиков. — Сомневаюсь я, моряк, что эти ребята нас когда-нибудь победят. Вот потому вот…
Так и не позаботившись оглянуться, Алексей, не отрываясь, глядел, как громадная, исцарапанная, грязная, покрытая волдырями свежих ожогов ладонь зенитчика гладит несчастного, обожженного кота, не сумевшего выбраться из обломков своего внезапно вспыхнувшего дома. В Азии считается, что кошка приносит в дом счастье и благополучие; а в сельскохозяйственной стране, какой является Корея, иметь в доме мышелова — просто необходимость. Капитан-лейтенант Вдовый, видавший за первую и вторую из своих войн столько смертей, что хватило бы на среднего размера поселок, вроде того же Нижнеангарска, и в том числе глядевший на собственную смерть почти в упор, с болью и ужасом смотрел сейчас на кота, пережившего и дом, и хозяина. Почему-то это тронуло его значительно сильнее, чем вид мертвого человека, так и лежащего среди тлеющих обломков всего-то в нескольких шагах от него. Осознав это и ужаснувшись, он сбросил оцепенение и сам запрыгал через обломки, на место того мускулистого зенитчика. Ухватив убитого за ворот, он волоком вытащил его из останков дома, оттащил подальше (здесь ему кто-то уже помог) и уложил рядом с другими телами.
— Ну что? — сказал тот же майор, когда моряк разогнулся, не отрывая на этот раз взгляда от мертвых лиц, искаженных застывшей на них болью. У самого майора было такое же лицо — разве что живое, меняющееся. — Цел ваш корабль?
— Цел… — равнодушно ответил Алексей. Что делать теперь, когда мертвы уже двое из ключевых офицеров, знающих во всех тонкостях детали предстоящего похода, он пока не очень представлял. Тело командира военно-морской базы подтащили сюда же, в короткую, на несколько метров, цепочку. Низкорослый молодой матрос, поймав его взгляд, развел руками.
— Товарищ майор, — машинально, не слишком даже осознавая, что говорит, произнес Алексей, обернувшись. — А что, у вас правда потерь нет?
— Ну как нет… — сморщился зенитчик. Ветер раздувал пожар, и лицо у него было такое же закопченное, как и у других, разве что пересеченное сравнительно светлой полосой от рукава. — Человек восемь на обе батареи, включая минимум двоих тяжелых. А то и троих. Я уже затребовал транспорт — если повезет, так довезут. Местного фельдшера убило, как мне сказали, а наши санитары — это так…