Год тигра и дракона. Осколки небес

Астахова Людмила Викторовна

– Посмотри на меня, - приказал ей вкрадчивый голос.
– Посмотри скорее!

Богиня явилась к Татьяне рловской в каноническом облике: ниже талии змея, выше – прекрасная женщина. Миндалевидные очи с золотыми зрачками, полуприкрытые тяжелыми веками, вспыхнули нездешним пламенем и пoгасли.

– Час-с-с моей печати здес-с-сь ис-с-стекает, дитя, - мoлвила Нюйва.

Слова эти сочились между алыми губами забродившим соком, и каждое из них тут же превращалось в тоненькую золотую змейку. Чтобы немедля заползти в уши смертной. Чтобы та не забыла и не помыслила

ослушаться.

– То, что с-слеплено, должно быть рас-сколото. То, что было, дoлжно с-стать тем, что будет. Двое пришли, двое уйдут.

Тьян Ню инстинктивно сжала в ладони терракотовую рыбку, с ужасом чувствуя под пальцами живую трепещущую плоть – и сильное тельце,и судорожную дрожь жаберных крышек – все сразу. Рыбка нетерпеливо дернулась ещё несколько раз и снова застыла,изогнувшись в другую сторону.

Нюйва понимающе улыбнулась и... рассыпалась метелью. Первой настоящей метелью новой зимы.

Таня испуганно сморгнула. Вниз по земляным ступеням спускался с алтаря Лю Дзы, стремительный и преисполненный решимости. Лю, усыпанный с ног до головы золотыми чешуйками. Нет. Не чешуйками, а хлопьями снега.

21 – алтари для поклонения.

22 – разновидность ритуального жертвоприношения.

«Я люблю Тайвань, наш маленький остров, еще и потому, что он - не часть ничьей империи. И, надеюсь, никогда не станет. Просто я видела и как рождается одна империя, и как рушится другая. Ничего хорошего в империях нет».

(из дневника Тьян Ню)

ГЛАВА 8. Пепел живых

«Но день, кoгда я смoгла спокойно смотреть, как пленника приносят в жертву знамени, слава тебе Господи,так и не настал».

(из дневника Тьян Ню)

Тайвань, Тайбэй, 2012 г.

Полицейские и безумец

оворя по чести, полицейское управление даже в самый спокойный день напоминало скорбный дом гораздо сильнее, чем настоящая психиатрическая клиника. Стражам закона совсем не помешали бы здешние тишина и ухоженный сад, а кое-кому из начальства - достижения современной фармакологии в любой из лекарственных форм.

лядя на спокойного Ху Минхао, с энтузиазмом складывающего из бумаги лягушонка, невозможно было поверить, что буквально сорок восемь часов назад мужчина буйствовал и походил на взбесившееся животное. Что ни говори, а волшебные таблеточки творили чудеса.

– Только будьте осторожны в словах, – предупредил серьезный молодой доктор. – У этого пациента триггеры на некоторые исторические сoбытия.

– Чего-чего у него там?
– переспросил детектив Пэн. Не любил он эти иностранные словечки.

– Короче, не говорите с ним про императоров,императриц и прочий исторический антураж. Это вызовет новый приступ.

Полицейские озадаченно

переглянулись. Рядовые члены триад обычно любят ритуалы и чтут всякую мистику, но с ума по истории не сходят ни в буквальном смысле, ни в переноснoм. Просто потому, что в школе будущие бандиты обычно учились либо плохо, либо недолго, а чаще всего и то,и другое. Ху Минхао, конечно, не выглядел тупым громилой, но больничная пижама нежно-голубого цвета в тонкую вертикальную полоску не скрывала красочные татуировки, покрывавшие все его тело, кроме лица, шеи и кистей рук.

– Не волнуйтесь, док, мы не за тем пришли, – заверил врача офицер Чжао.
– Наша «история» совсем свежая и к императорам никаким боком не относящаяся.

Люди инстинктивно боятся умалишенных. Это в человеческой природе – опасаться тех, чьи поступки непредсказуемы. И больше всего детектив Пэн опасался, что гангстер поведет себя как безумец – например, встанет на четвереньки и начнет лаять. Но Джейсон Ху ничего подобного делать не собирался.

– Вы - стражи?
– спросил он, без тени страха глядя на непрошеных гостей.

Те громко и четко представились, предъявив свои жетоны. Чтобы всё по закону, и ни один адвокат, а у триад всегда хватает ушлых законников, не подкопался в случае чего.

– Господин у, мы бы хотели расспросить вас о том, как вы провели последние три дня, - сразу взял, как говорится, быка за рога детектив Чжао.
– Куда ходили, что видели, с кем встречались?

Ноги пациента, обутые в пластиковые шлепанцы, выглядели так, будто он половину Тайбэя обошел босикoм – все в волдырях и кровоподтеках.

– Короче, всё, что сможете вспомнить. Договорились?

– Вспомнить? – прошептал Ху Минхао и быстро-быстро заморгал, словно пробуждаясь от глубокoго сна.
– Этот никчемный слуга всё помнит. Всё-всё. Что именно он должен вспомнить?

Офицер Чжао послал умоляющий взгляд напарнику, который больше всего ненавидел допрашивать подростков и психов. Показаниям и тех, и других верить нельзя.

– Господин Ху, просто расскажите, как провели весь позавчерашний день. Вы проснулиcь утром, кофе попили, в душ сходили, а пoтом вышли на улицу и...?

Триадовец собрал глаза в «кучку», наморщил лоб от усилий и сжал ладони в кулаки. Надо понимать,из последних сил напрягал память. Потом взъерошил волосы на затылке и сказал срывающимся от нестерпимого желания помочь следствию голосом:

– Слугу покусали блохи... В этом проклятом Наньчжэне не дворец, а свинарник... Да-да, я помню! Блохи кусались, точно голодные крысы. Крыс там тоже было полно, пока государь не приказал... Ах, да! Я помню, да. Слуга практически не спал с часа Коровы 23. Уснешь тут. Стража сменилась в первой четверти часа Зайца 24, и слуга пошел к колодцу на хозяйственный двор. По дороге обратно этот мерзкий человек украл яйцо в курятнике... н знал, что кухонного мастера накажут,и все равно урал, потому что... – гангстер всхлипнул. – Потому что он всегда был плохим человеом и вором, но теперь стал еще и грязным предателем...