Год тигра и дракона. Живая Глина
Шрифт:
– Кх… - просипел умирающий.
– Небесная лисица… Я знал, что вы придете за мной.
– Я пришла за амулетом, который ты украл, – Люся присела на корточки рядом с Лян Шао и, достав кинжал, откинула с его ног полу пропитанной сукровицей, гноем и мочой одежды. Раздутая и почерневшая плоть привлекала насекомых, которые рoились над несчастным,и девушка махнула рукавом, отгоняя мух. – Воровство и подлость не пошли тебе впрок, а? Почему ты здесь, почему оди? Мог ведь сбежать…
– Не мог, – речь давалась бывшему oфицеру с трудом, он то хрипел, то шептал,то кривился,и почему-то
– Не мог… Как пес, приполз подыхать к порогу хозяина… Все разбежались, все, кто смoг, но вино, что поднес нам господин, пил не только я…
– Он отравил тебя, что ли?
Вопрос был риторическим, но из-за плеча небесной лисы тихо молвил император:
– Главный евнух весьма сведущ в зельях и снадобьях…
– Сведущ! – Лян Шао закашлялся и сплюнул черым сгустком.
– н сведущ, да… От его снадобий можно умирать месяц, а можно – и год… Госпожа! – бывший офицер вдруг выпростал руку и попытался ухватить Люсю за подол. – Госпожа… пожалуйста… убейте меня. Вы же с Небес…
– Ты смеешь надеяться, что небесная госпожа станет марать о тебя руки, насекомое?! – возмутился кто-то из Люсиной свиты. – Ничтожество,ты…
– Молчать! – не оборачиваясь, oборвала эти сетования Людмила. А умирающего спросила : - Мой амулет у Чжао Гао?
– Да… Вы не найдете его здесь. Чжао Гао, он сам – демон, он меняет облик, он…
– Понятно, - Люся подняла глаза на Цинь-вана, не зная, уместно ли просить совета у такого маленького, но все-таки императора. Но Цзы Ин понял ее без слов.
– сли бы офицер Лян привез вас во дворец, небесная госпожа, вы наверняка уже были бы мертвы, – сказал Цинь-ван просто.
– Ни мой покойный дядя, ни я, ни Пэй-гун… никто не смог бы вызволить вас из рук главного евнуха. Император даже не узнал бы о вашем существовании. Воистину воля Небес вела офицера Ляна, когда он…
– Когда этот смердящий пёс продал меня в первый попавшийся бордель, - с усмешкой прервала его девушка. – Но пути небесные, они такие – неисповедимые… А вы, Цинь-ван, хотите, чтобы я прекратила мучения этого человека?
Юноша вдруг опустился на колени и поклонился так низко, словно Люся действительно была небожительницей.
– Прошу вас, небесная госпожа, сделайте это. Или… или позвольте мне самому…
– Нет, - Люся взвесила в руке кинжал, оглянулась на спутников. Не сговариваясь, те отшатнулись разoм, дружно, словно боялись, что хулидзын прикажет кому-то из них приблизиться и лишить жизни проклятого прислужника ненавистного и жуткого Чжао Гао. Она усмехнулась. Страх этот был так понятен, так знаком… Каждый боится замараться, каждого пугает мысль о том, что болезнь или проклятие с убитого перейдут на убийцу.
– Нет, - повторила она.
– Я сама.
– Бейте в горло, госпожа, – прошелестел офицер Лян, силясь запрокинуть голову. Из уголков воспаленных глаз мутно и медленно потекли слезы.
– В горло… пожалуйста…
– Знаю, – она уперлась коленом в землю, чтобы удар вышел быстрым, резким и твердым, занесла руку и сказала : - Иди с миром, Лян Шао.
Чуский кинжал взлетел, сверкнул и опустился, хриплое дыхание офицера Ляна оборвалось, и сквозь
– Мне нечего здесь больше делать, - обтерев клинок краем одежды, она поднялась и отряхнула подол. – Пойдемте, Цинь-ван. Это плохое место. Ни вам, ни мне тут oставаться не стоит.
А вот мудрому Цзи Синю наверняка будет интересно порыться в логове Чжао Гао, подумалось Люсе. И пусть себе копошится. Секреты главного евнуха, его записки, книги, делишки… Даже если бы пришелица из будущего и сумела понять хоть половину из них, ничего, кроме тошноты и кошмаров, ей это знание все равно не принесло бы.
А в жизни Людмилы, право же,и без темных секретов Чжао Гао хватало тревог и страхов.
Она ушла, не оборачиваясь,и последний император Цинь торопливо, стараясь не отстать, шагал за ней.
С Лю они встретились на площади перед… как бы это правильно назвать? Главным дворцом? Тронным залом? Короче, перед центральным зданием, вoзнесенным на каменном подиуме так высоко, что к его золоченым дверям вела длинная, в пару сотен ступенек, лестница. По ней наверняка полагалось шествовать, излучая имперское величие, но Пэй-гун сбежал вниз чуть ли не вприпрыжку, будто ему на пятки наступал неупокоенный дух Цинь Шихуанди.
Сбежал и тут же ухватил свою лису за локоть,тревожно заглядывая ей в лицо:
– Ты устала? Ты голодна?
Спрашивал, ничуть не стесняясь неодобрительных взглядов свиты, будто на целом свете для Лю Дзы не было сейчас важнее этих вопросов: «Ты голодна? Ты устала?»
Люся и впрямь проголодалась, да и вымоталась изрядно. е натруженная нога снова разболелась, и почему-то неприятно тянуло мышцы спины, так что каждый шаг отдавался неяркой, но назойливой болью. Но и сам Пэй-гун выглядел осунувшимся и замученным, поэтому Люся отрицательно мотнула головой и улыбнулась:
– Ничего! А что ты?
– она огляделась. — Насладился величием? Погонял циньских чиновников? Как тебя приняли здесь?
– Приняли… - Лю оскалил зубы в дерзкой усмешке: - О, неплохо так приняли! Лебезили. Пресмыкались. Соблазняли. Ничего нового, ничего интереcного. Пойдем отсюда, моя Люси. Оставим здешних змей копошиться в их родном змеятнике.
– Только Цинь-вана с собой заберем, - кивнула Людмила и благодарно оперлась о подставленный локоть Пэй-гуна.
– Лю… если честно, я с ног валюсь. Где наши кони? И где мы остановимся?
Пэй-гун глянул на нее, а потом вдруг легко подхватил на руки и, крикнув : «Коня!», понес прочь от дворца, к воротам. Свита осталась осуждающе пыхтеть где-тo за спиной.
– Ты же вроде устал?
Люсе было хорошо и уютно, но совесть не позволяла сделать то, что так хотелось – откинуть голову ему на плечо и задремать. Лю только бровью повел в ответ:
– Устал, но не настолько, чтобы оставаться здесь дольше необходимого… А! Ты о другом? Нет, носить тебя совсем не тяжело, моя небесная госпожа. Всего-то сотня шагов… а вот и Верный!