Год в Касабланке

Шах Тахир

Камаль сидел со сторожами на газоне.

— Вы не видели Ариану?

Они отрицательно покачали головами. Я обыскал веранду и главную гостиную. Дочки там не было. Приближаясь к внутреннему дворику, в котором висела туша козла, я услышал отдаленное эхо от звуков, издаваемых экзорцистами. С туши козла все еще капала кровь. Его шкура лежала на земле, а рядом с ней — голова. А возле головы, съежившись, сидела Ариана в ночной пижаме.

— Баба, — сказала она тихо, — что случилось с моим козликом?

На этот раз я сам чуть не заплакал, а глаза девочки были сухими. Она была не столько огорчена, сколько смущена. Животное, с которым она играла и которого считала

своим любимцем, было отобрано у нее чужими людьми и убито. Освежевано и обезглавлено. И это не по телевизору показали, и это случилось не на рынке, а произошло прямо в нашем собственном доме.

— Баба, почему голова козлика на земле? Я не понимаю.

Я взял малышку на руки и погладил по голове.

— И я не понимаю, дочка.

Экзорцисты бродили по Дому Калифа всю ночь напролет. Я положил Ариану спать рядом, крепко прижав ее к себе, мы спали, а бой барабанов пробивался сквозь наши сны. Сторожа бодрствовали всю ночь. На рассвете я увидел их сидящими на лестнице, ведущей к веранде.

— Все закончилось?

Осман поднял руку.

— Пока нет.

Я осмотрел гостиную, затем библиотеку и спальни наверху, но экзорцистов там не оказалось. В доме было очень спокойно. Все напоминало тишину, установившуюся после землетрясения. Недавние грохот и ужас сменились миром и спокойствием. Во всех комнатах были следы крови и пахло дымом. Запах был таким, как будто произошло что-то странное, даже невероятное. Что-то изменилось, хотя я и не мог точно определить что. Я пошел в садовый дворик. Там в комнате, в самом конце его, я нашел экзорцистов. Они сидели кружком на полу. Повсюду были свечи. Некоторые из них что-то монотонно напевали. Я не мог понять, почему я не слышал их снаружи. В воздухе висел едкий густой дым с тем же удушливым запахом горелых тополиных листьев.

У стены напротив входа сидел Камаль. У него были темные круги под глазами.

— Все кончилось? — спросил я.

— Нет.

— Джинны ушли?

— Почти.

Старый экзорцист порылся в своем мешке, вынул оттуда петушка и поднялся с пола. Петух встрепенулся раз, потом другой. Резкое движение пальцев, и у него треснула шея. Тело птицы дрогнуло еще несколько раз, и голова отлетела. Старик дал крови стечь на пол. Пение тем временем достигло крещендо. Огонь свечей заколебался, словно бриз прорвался в дом. Кровь продолжала капать, когда забили барабаны. Бой их был холодным и навязчивым, как звуки похоронного марша. Но в нем было что-то непреодолимое. Он притягивал. Этому невозможно было сопротивляться. Один из членов братства, помоложе, попытался встать, но свалился на пол. Тело его закрутилось, затряслось, глаза выкатились из орбит. Барабаны забили громче и быстрее, звук стал похож на набирающий силу смерч. Второй экзорцист поднялся и упал, за ним третий. Барабанный бой становился все быстрее и быстрее. Я почувствовал, как меня затягивает. Казалось, что воздух исчезает из комнаты. Свечи потухли.

Единственная женщина из братства Иссавы встала и начала рвать на себе волосы. Глаза ее были плотно закрыты, а платье забрызгано воском и кровью. Барабаны не останавливались ни на миг. Их звук создавал фон, саму атмосферу. Женщина задрала широкие рукава джеллабыи впилась зубами себе в руку.

Барабаны продолжали бить.

Они умолкли только тогда, когда солнце поднялось над верхушками финиковых пальм в конце сада. Экзорцисты легли на пол гостиной и снова уснули. Они были истощены. Наступила тишина. Возникло такое ощущение, что бушевавшая только что буря внезапно

кончилась. Это было как заключительная сцена в голливудском фильме, в которой кинозвезды обнимаются: лица у них перемазаны грязью, а одежда разорвана. Разве что только титров не хватало.

В комнату спокойным шагом вошли сторожа и выстроились в шеренгу. Они приветствовали меня отданием чести, после чего протянули руки для рукопожатия.

— Квандиша ушла, — сказал Хамза.

— Ушла далеко, — добавил Осман.

— И теперь Дар Калифа наш? — спросил я.

— Да, — очень тихо произнес Медведь. — Теперь он принадлежит вам.

Когда наступили сумерки, я поблагодарил «сутенера» и экзорцистов из братства Иссавы. Они погрузились в кузов самосвала для перевозки цемента, и машина медленно покатила по трущобам назад в горы. Все закончилось, и в то же время все еще только начиналось.

Глава 21

Никогда не давайте советов в толпе.

Графиня де Лонвик позвонила на следующий день. Она сказала, что ей уже известно об изгнании джиннов из Дома Калифа.

— Может быть, их здесь вовсе и не было, — заметил я.

— Не говорите так, — воскликнула графиня, — не то они вмиг вернутся!

— Вы верите в джиннов?

— Mais oui,конечно, — сказала она.

Пока я думал, что ей ответить, графиня добавила:

— Поживите с мое здесь, в Марокко, и они проникнут в вашу кровь. Возможно, это вам покажется странным, но здесь решают именно они.

— Решают что?

— Джинны сами решают, позволить ли вам верить в них, — пояснила она.

Май возвратил нам жару, украденную октябрем. Дни пошли жаркие и знойные, полные жужжания пчел в цветах гибискуса и лая бродячих собак, дерущихся в бидонвиле.Рашана и дети выглядели куда счастливее, чем я мог надеяться. В отличие от меня они, казалось, забыли о тех днях, когда в доме происходило изгнание джиннов. Сторожа также выглядели вполне довольными. Они были заняты повседневными заботами: убирали территорию, сторожили дом и вылавливали из бассейна утонувших бабочек. Месяц пролетел быстро, но никто даже не обмолвился о джиннах.

Основная работа приближалась к концу. Полы были закончены, как и таделактна стенах и великолепный мозаичный фонтан. Деревянные конструкции были зачищены и покрашены, стекла в окнах заменили, а также были выполнены все работы, о которых даже трудно было даже догадаться: зашпатлевана крыша, установлены новые бойлеры, сделана лепнина, водружены чугунные поручни и решетки. Двенадцать человек поставили на место массивную индийскую дверь. Раджастанские качели привесили перед нею на веранде, а внизу установили решетку, увитую страстоцветом.

Наконец-то мы смогли сосредоточиться на завершающих деталях. Нет на свете страны более подходящей для покупки украшений жилища, нежели Марокко. Каждый уголок королевства обладает своим уникальным стилем, созданным совершенствовавшимся веками мастерством. В медине города Феса мы приобрели бронзовые подсвечники, лампы с абажурами и целые километры ярко раскрашенной материи сабра,сотканной из волокна, получаемого из кактуса агаз.В Эс-Сувейре мы нашли журнальный столик отделанный ароматной туей и инкрустированный перламутром. А у купца из Высокого Атласа приобрели дюжину берберских национальных ковров, великолепно сочетающих в себе цвет и рисунок.