Год в оранжевом круге
Шрифт:
Сережа снова думал о чем-то. Неожиданно захотелось спросить.
– Ты поешь?
– Ничего не пою, – отрезал Серега.
– Врешь.
– Раньше пел. Больше не пою.
ГЛАВА 3.
АВГУСТОВСКИЕ ОТКРОВЕНИЯ
Сегодня шестой день августа. В этом месяце лето ощущается по-другому, в воздухе веет предчувствием ухода «маленькой жизни», поэтому я ценю август больше, чем радостный июнь и беззаботный июль, последние недельки которого оказались не такими уж и беззаботными.
Михаил Дмитрич вернулся неделю назад. Уволился, устроился в новый IT-сервис и сразу же приступил к работе. Из дома. В общем, держится молодцом.
Серега же после вторничного завтрака стал сам не свой: снова стал запираться в комнате, ходил гнусный.
На часах девять.
– Доброе утро, – пожелала я парню, приоткрыв дверь.
– Чего тебе? – тот сидел на кровати, что-то читая. Рано поднялся, что для него большая редкость.
– Не хочешь прогуляться?
– Настроения нет.
– Мне нужно в лес.
– Зачем?
– Пейзаж нарисовать надо. Мне ассистент нужен.
– Обратись с Капитолине Андреевне, она не откажет.
Проигнорировав совет, я отпустила:
– Ну и лежи, жирей.
– Да хватит! Иду! – как же его легко было вывести из себя. – Иду, только потому что ты не рассказывала Нине с Юрой про крышу. Туда и обратно.
Честно говоря, день не лучший для хождений: ночью снова лил дождь. В лесу царила тишина – грибники еще не осмелились пытать свою удачу. Жары и вовсе не намечалось. Все дальше мы отдалялись от папоротников, по котором лет в десять я ориентировалась, когда играла с Митькой. Сосны тянулись к небу. Сережа шел, посматривая на периодически встречающиеся кусты черники, закрыв голову капюшоном и пиная маленький камушек под ногами. В конце концов он остановился.
– Ну и? Где рисовать будешь?
– Здесь недалеко есть опушка. Туда пойдем.
– Понял, – тот снова уставился вниз.
– Это ты из-за меня грустный?
– Если бы из-за тебя, было бы чудесно, – усмехнулся тот.
– Влюбился что ли?
– Было дело, – ответил он, остановившись.
– Кто она?
Тот насторожился.
– Какая разница?
– Из Москвы?
– Из Москвы.
– Как ее зовут?
– Зачем тебе это?! – крикнул он.
– А почему нет? Ты же знаешь, что я никому. Клянусь! – заявила я, еле сдерживая смех и положив левую руку в области сердца.
Сережа натянул улыбку.
– Не стоит. Вот ты влюблялась когда-нибудь?
– Нет. – отмахнулась я. – Ну давай! Интересно же!
– Сытый голодного не поймет.
– Да скажи ты уже!
– Евочка, – иронично выдал он.
– Ну?
– Что ну?
– Расскажи.
– Начинается, – цокнул парень.
– Какой ты скучный!
– Скучный?! Это я скучный?!
– Давай. Кто она?
Закатив глаза, Сережа начал:
– Мы учились вместе. Ну что тут рассказывать? красивая она. Очень. Да она всем нашим нравилась. Уж слишком красивая.
– Умная?
Тот, нахмурившись, ответил:
– Для девушки сойдет.
– И что? Она любила тебя?
– Нет.
– Она тебе так и сказала?
– Нет.
– Так с чего ты взял, что не любила?
– В конце девятого класса у нас была дискотека. Туда пришли все. Ева надела такое красное облегающее платье, и волосы у нее были как-то по-другому уложены. Еще красивее, чем обычно. Сначала вообще никто не танцевал: скукота. Пока на танцполе три девочки пытались шевелить ногами, мы с корешем обсуждали ее. Но потом наступил медляк. Тот начал меня ангажировать, мол, давай, иди к ней. Примерно минут пять я отнекивался, пока мы не поспорили. Ну, была не была. Подхожу. Спрашиваю. Она хихикнула, но все же согласилась. Женя… Какое же это было счастье, как я долго этого ждал, танцевали ли мы, значит, танцевали, мило беседовали о том, о сем. Все шло гладко. Я, конечно, нечаянно наступил ей на ногу, потому что переволновался, но она не разозлилась. Все. Я уже начал представлять, как после дискотеки приглашу ее куда-нибудь, все лето тогда же было впереди.
– И что? Пригласил?
– Нет! В середине танца к нам подошел какой-то парень, первый раз его видел. Он не учился с нами, сперва я даже не понял: кто он. И что ты думаешь, кто?
– Неужели ее молодой человек?
– Зришь в корень!
Печально вздохнув, он продолжил:
– Дальше он начал визжать, как девчонка, мол, «она занята», – передразнил голос того парня Сережа, – после – он замахал руками, видимо, хотел ударить меня, но я его опередил. Мы немного подрались. Вот и все.
– Ну что за люди?!
– А как ты хочешь? Это жизнь. Я ж сказал, что Евочка не только мне приглянулась.
– А дальше?
– Через несколько дней после дискотеки мне стало неудобно перед ней.
– Серьезно?!
– Да, – отпустил Сережа с разочарованным вздохом. – Я пришел к ее подъезду с пионами, ее любимыми, не знаю почему всем девушкам так нравятся эти пионы. Ждал минут десять. Чуть позже вместо нее явился этот…
– Опять он?
Серый кивнул.
Тем временем, опушка была уже давно позади. Мы продолжали уходить вдаль. Баженов, уже не глядя на меня, продолжал рассказывать:
– Странный он какой-то. Такой визг поднял! И опять начал замахиваться.
– Снова немного подрались?
Сережа опять кивнул.
– Вот и вся история. А, пионы только у входа кинул. И ушел.
– Мне очень жаль.
– Весь следующий год прошел так, будто ничего и не было. Вот так! Единственное, мой кореш пару раз извинился, что вообще тогда предложил спор. Так бы ничего и не было. Хотя кто знает? Так вот: она мне в эту среду позвонила. Сказала, что недавно узнала про мой переезд. Душевно поговорили. Этот парень ее бросил, что и требовалось доказать. В общем, абсурд, Евгения. Как жаль, что в этом мире люди разучились любить.
– Да ну ее. Она тебя не достойна.
– Я так и не научился отпускать людей. Вроде все прошло, все повзрослели, а я почему-то до сих пор вспоминаю ее.
– Я тоже не умею.
– Ты-то понятно. Тебе еще не приходилось кого-то отпускать. И это хорошо.
Я задумалась. И правда: все, кто был со мной в детстве – остаются со мной и сейчас. Кроме деда. Я не знаю ни что такое любовь, ни что такое прощание.
Сережа косо посмотрел на меня:
– Правда ни разу не нравился никто?