Годсгрейв
Шрифт:
– Это совершенно другая история, ми донна. Вы – дочь домина. А эта соплячка будет спать в казарме со всеми остальными.
– И пока она не проявит себя на Отсеве, ты позаботишься о том, чтобы мое вложение оставалось в целости и сохранности, – холодно произнесла Леона.
– Она ни за что не переживет Отсев.
– Тогда у тебя появится счастливый повод сказать мне: «А я говорил», экзекутор.
Здоровяк хмуро взглянул на Мию. На долю секунды она встретилась с ним глазами. В черных зрачках девушки пылала ярость, она мысленно пообещала себе:
«Когда наступит истиносвет, ты подавишься этими словами, сукин сын».
– Как
– Меня кличут Вороной, ми дон, – ответила она, снова потупившись.
– Я похож на гребаного дона, девочка?! Ты будешь называть меня экзекутором.
Мие потребовались все силы, чтобы сдержаться и не ударить его коленом по яйцам. Чтобы не выбить ему все зубы изо рта и не станцевать на его голове.
– Да, экзекутор, – ответила она.
Мужчина сердито на нее смотрел, его лицо стало еще мрачнее, чем оно было из-за шрама. Тут явно не обошлось без острого меча, подумала Мия. Наверняка он заработал его где-то на арене. Экзекутор двигался как боец. Грациозно и властно, даже невзирая на отсутствие половины ноги.
– Мы отплываем утром, – заявила Леона. – Чем раньше мы вернемся в Воронье Гнездо и начнем ее обучать, тем лучше.
Сердце Мии подскочило в груди.
– …Воронье Гнездо? – прошептала она.
От полученной оплеухи Мия отлетела к задней стене. Ее голова стукнулась о камень, и девушка рухнула на колени, тяжело дыша. Уже через секунду она снова была на ногах, в глазах ее сверкнула ненависть, когда она посмотрела на ударившего ее итрейца. Но, стремительный, как ртуть, экзекутор врезал ей кулаком в живот и вновь заставил опуститься на колени.
«А он быстрый…»
Мия почувствовала, как ее грубо схватили за волосы и оттянули назад голову. Ахнула от боли.
– Ты забываешься, девочка, – сказал экзекутор. – Еще раз посмеешь что-нибудь вякнуть в присутствии своей домины, когда тебя не спрашивают, я отрежу тебе язык и скормлю его своей гребаной псине. Тебе все ясно?!
«Терпение…»
– Да, экзекутор, – прошептала Мия.
Мужчина хмыкнул и отпустил ее. Леона смотрела на Мию с безразличным, высокомерным выражением. Что бы новая домина Мии ни думала о боевых навыках девушки, было ясно, что она не имеет ничего против жестоких методов своего экзекутора.
После напряженной паузы донна Леона повернулась к администрату, по-прежнему терпеливо ждущему в коридоре.
– Ну, заходите, делайте свое дело.
Администрат и его послушник прошли в клетку. Юноша поставил высокий стул рядом с Мией, открыл шкатулку из красного дерева и протянул ее администрату. Внутри Мия увидела коллекцию железных игл. Порошки в закупоренных склянках и пузырьки с чернилами. Ее тень начала разрастаться, в животе набухал страх. Она знала, что это неизбежно. Что все это предусмотрено планом. И все же…
– Сядь, – приказал администрат.
Мия заставила себя встать с пола, покосилась на ремешки и пряжки на подлокотниках стула. Они определенно намеревались обездвижить ее для проведения предстоящей процедуры. Она знала, что если снова заговорит, получит очередной удар. Поэтому девушка молча вперила взгляд в маленькое зарешеченное окошко и кусочек голубого неба за ним. И не шевельнулась.
Экзекутор зарычал низким голосом и уже было замахнулся для удара.
– Делай, как тебе…
– Нет, – остановила его донна Леона, наблюдая за Мией с любопытством. – Пусть стоит.
– При всем уважении, донна Леона, – сказал администрат, – это не простая татуировка. Это аркимический процесс. Боль просто невыносимая. Скорее всего, она потеряет сознание.
Мия вспомнила, как ее бичевала ткачиха Мариэль, и чуть не рассмеялась над его словами. В глазах донны Леоны тоже заплясала смешинка.
– Ставлю сотню сребреников, что ничего подобного не произойдет.
Экзекутор неодобрительно хмыкнул. Администрат слегка опешил.
– Я не азартный человек, ми донна.
– Но вы человек, который решил рассказать мне о том, что я и так прекрасно знаю? – голос Леоны стал острым, как бритва. – Я выросла в лучшей гладиатской коллегии во всей Итрейской республике. Я знаю, как наносится проклятое рабское клеймо. А теперь приступайте.
Администрату почти удалось подавить вздох. Он повернулся к шкатулке, открыл склянки и начал смешивать компоненты в стеклянной мисочке. Внутренний ядоваритель в Мие наблюдал за всем с интересом и отмечал, как соединяются компоненты аркимической смеси, пузырясь, шипя и брызгая черным. [17]
17
Аркимия рабского клейма – это тайна, строго хранимая итрейскими администратами. Чернила наносятся не только на кожу человека, но и на кость под ней, и, если раб решит устранить клеймо посредством ножа или огня, татуировка просочится через рубцовую ткань и восстановится.
Есть лишь четыре способа удалить аркимическое клеймо.
Первый – с помощью администрата, после того как раб выкупит или заслужит свою свободу. Второй – с помощью ашкахского колдовства. Третий – отрубить кусочек собственного черепа, но, поскольку отсутствующая щека так и намекает на статус беглеца, боль едва ли того стоит. И, наконец, скончавшись – из-за некоего грубого подобия на ашкахскую кровавую магию аркимическое клеймо раба связано с его жизнью, и когда той приходит конец, отметина на щеке постепенно растворяется в течение следующих нескольких минут.
Таким образом, большинству рабов удается получить свободу только в объятиях смерти.
Администрат окунул иглу и поднял ее к лицу Мии. Послушник стоял позади нее и держал голову. Девушка заставила себя не шевелиться и стиснула зубы. Пристроив сталь к щеке Мии, администрат поднял тонкий ювелирный молоток. Мия затаила дыхание. И, без дальнейших прелюдий, администрат вбил иглу в ее щеку и прямо в кость под ней.
Черное пламя. Огненная агония. Глаза Мии расширились, зрачки сузились; боль пронзила череп и лишила воздуха в легких. Ее колени подкосились, в глазах вспыхнули черные звездочки. Администрат отошел, явно ожидая, что Мия упадет. Но, с набухающей тенью и вздымающейся грудью, девушка осталась стоять на ногах.
Мия посмотрела на Леону. Донна наблюдала за ней с расплывающейся на лице улыбкой.
– Ну? – обратилась женщина к администрату. – Продолжайте!
Тот пожал плечами и, больше не делая театральных пауз, продолжил вбивать иглу в щеку Мии. Еще раз и еще раз. Небольшая очередь из трех крошечных ударов, но каждый отдавался громом в ее голове.
тукТУКТУК
тукТУКТУК
Ногти впились в кожу ладоней.
Перед глазами поплыли белые пятна.