Годы испытаний. Честь. Прорыв
Шрифт:
Миронов отдал станок и, как только приблизились к подножию высоты с кустарником, подал команду перейти на ускоренный, а затем на нормальный шаг.
Ехавший на машине Канашов видел все это и хотел остановиться, отругать лейтенанта, но потом улыбнулся и кивнул шоферу:
– Поехали!
«Ладно, – с затаенной надеждой думали бойцы, – прибежим на место – передохнем. Скоро взойдет солнце, осушит росу на траве. Хорошо после утомительного марш-броска полежать на прохладной траве. А еще лучше уснуть на часок-другой. Глядишь, а там и походная кухня подъедет, можно подзаправиться».
Но не тут-то было! Едва добрались до небольшой безымянной высоты, поросшей редким кустарником и молодым ельником, получили приказ: после десятиминутного отдыха готовить огневые позиции для пулеметов.
Готовили позиции весь день, с небольшими перерывами на завтрак и обед.
Андрей закончил вкусный обед, протер котелок пучком травы и, приглядев местечко в тени, под разлапистой елью, с наслаждением растянулся на земле, расправляя затекшие руки и ноги. Поодаль от него долго примащивался Еж. Проспорив Андрею, он теперь старался держаться подальше от него. Во время обеда не проронил ни слова, боясь, как бы Андрей не вспомнил об их вчерашнем споре: «Авось пройдет несколько дней, глядишь – и забудет».
Бойцы расположились на отдых. Одни усталыми голосами вели неторопливую беседу, другие дремали, третьи курили молча.
Командир отделения сержант Правдюк проверил, как собраны пулеметы, как составлены винтовки в козлах, где сложено снаряжение. Нашел все, к своему удивлению, в порядке и даже слегка расстроился, что никому не пришлось делать замечаний.
Когда, как показалось Ежу, Андрей уснул, он расстелил шинель рядом. Здесь хорошая тень да и трава погуще. Но только Еж закрыл глаза, как Андрей толкнул его в бок:
– Ефим, а Ефим, руки у тебя болят?
Еж сделал вид, что спит, и только после третьего сильного толчка ответил:
– Болят, ох, как болят, Андрюшка! И не только руки, всю спину разломило. А ты думаешь, это все? На этом лейтенант успокоится? Плохо ты его знаешь…
– Типун тебе на язык, вечно каркаешь, как ворона, на свою же голову! – прикрикнул на него Андрей. У него сейчас было только одно желание – поспать…
– А ты думаешь, – не унимался Еж, лукаво прищурившись, – выстроит нас Правдюк и скажет: «Товарищи, получена боевая задача – отбой до утра».
– Да ну тебя! – Андрей лениво отмахнулся, как от надоедливой мухи, и перевернулся на другой бок. – Спи, чего язык зря чешешь.
Но как только Еж устроился поудобнее и набросил на себя шинель, взвод подняли. Догадка Ежа оправдалась. Правдюк приказал бойцам отрыть запасные позиции и соединить их с ходами сообщения.
– Работу вмисти с маскировкой, – приказал Правдюк, – закончить до рассвета.
Поплевав остервенело на руки, Еж начал отрывать ход сообщения, ворча:
– Отдохнуть толком не дадут. Помнишь, политрук на политзанятиях читал нам статью из «Правды»?
Андрей перестал копать и уставился на Ежа, а тот продолжал:
– Умно сказано было в той статье, что по-новому надо проводить боевую подготовку. Не только рыть окопы полного профиля.
– А слыхал, что Миронов говорил? «На войне лопата солдату жизнь бережет», – вставил Полагута.
– Это нескладно, лучше так: «За лопату держись – сохранишь жизнь».
– Нет, ты скажи мне все-таки, за что наш взвод землекопами окрестили? – спросил Андрей Ежа.
– Землекопами? – переспросил Еж удивленно. – Не землекопами, а кротами. В конце декабря это было. Морозище стоял лютый. Бывший наш взводный, младший лейтенант, с чудной такой фамилией – Ерза, занятие должен был проводить с нами по тактике в поле. Сам ли он мороза спугался или сжалился над нами – не знаю, а в поле не повел. С утра, значит, два часа в полковом клубе политзанятие было. Политрук нам лекцию читал, а после пришел наш Ерза. Росточка он махонького, поменьше меня, головища большая, уши лопушистые. Смешной такой с виду и все бесконечно вынимает расческу и причесывается. Оттого, наверно, у него и волосы редкие, все сыплются. Достал он из сумки какое-то наставление и давай нам читать. Долго читал, нудно, как дьячок на клиросе. В сон так и клонит всех. Кто поближе сидел – вздремнул, а подальше – всхрапнул. Видит он, что к концу занятия замертво все уснем, поднял нас, положил на пол и давай объяснять, чтобы мы правильно на боку лежали, голову чтобы пригибали пониже к полу от пуль, значит, как надо лопату быстро доставать из чехла. А тут в самый что ни на есть разгар занятий комбат Горобец входит…
Сержант Правдюк подошел к ним и долго смотрел, как они работают. Морщил лоб. Видно, ему что-то было не по душе…
– Товарищ Полагута, вы шо робите? – спросил он озабоченно.
Андрей спокойно взглянул.
– Ход сообщения к Подопрыгоре, товарищ сержант.
Правдюк присел на корточки.
– Скилько вам треба время на отрывку хода в полный профиль?
– До рассвета управлюсь, – потупил взгляд Андрей.
– Ну а шо, як «противник» будэ туточки раньше? Як вы будите с суседом сообщаться, як змините цю огневую позицию и перейдете на нову?
…Сержант Правдюк был одним из тех ревностно исполнительных и требовательных командиров, о которых в армии говорят «служака». К ленивым и нерадивым был беспощаден. С приходом лейтенанта Миронова он стал во всем подражать ему и даже ходил теперь такой же пружинистой походкой.
Правдюк терпеть не мог, если кто-нибудь из его подчиненных действовал на занятиях не так, как этого требовал устав.
Но за справедливость бойцы его любили.
Через два часа ход сообщения для движения ползком был готов. Опять неожиданно появился Правдюк.
– Товарищ Подопрыгора, – приказал он, – возьмите пулемет и ползите к Полагуте.
Подопрыгора, неуклюже передвигая широкое, грузное тело и тяжело сопя, пополз.
– Докладывайте, товарищ Подопрыгора, де вам трудно, а вы, товарищ Полагута, запоминайте, шоб подправить можно було.
Проверка отрытого Полагутой хода сообщения прошла благополучно. Правдюк приказал проверить работу Ежа. Андрей старался проползти как можно лучше, но в одном месте застрял и, как ни пытался, ползти дальше не смог.
– Шо там такэ, товарищ Полагута? – будто недоумевал Правдюк.
– Противогаз зацепился, – пробормотал Андрей.
Но Правдюка трудно провести.
– Не противогаз виноватый, а Еж, шо поленился и узкий ход отрыл.
– Для такого борова, товарищ сержант, не человеку надо копать, а землечерпалке, – пытался оправдаться Еж.
– За плоху работу объявляю вам замечание и приказываю ще одну запасну позицию отрыть… Понятно?
Отдав, приказание, он ушел. Еж проводил его сердитым взглядом.