Годы испытаний. Книга 2
Шрифт:
– Не трогай ты Аленцову, - поморщился комдив.
– И не суди о людях по себе. У меня глаза на месте, и живу я своим умом. И вот тебе совет мой товарищеский: иди в ногу с нами, иди и понимай, что сейчас главное для народа, и тогда ты наш, советский человек. А не приспосабливайся, не преуспевай за счет других, иначе тебя будут все презирать и у честных людей не будет к тебе уважения. Обмануть каждого в отдельности можно, но всех не обманешь. Народ, он все видит: кто чем дышит и как живет.
Канашов подошел поближе к Харину, иронически поглядел в глаза.
– Интенданты наши, надеюсь, тебя не обидели? Ты ведь у
– Что вы, товарищ полковник! Я получил все, что положено по норме.
Канашов нехотя подал ему свою жесткую, сильную руку.
Харин пожал ее мягкой потной ладонью.
Он стоял, не уходил, какой-то весь обмякший и растерянный.
– Товарищ полковник, я уезжаю, но мне бы хотелось, чтобы вы правильно меня поняли… Вокруг меня было столько завистников: молодой, большая должность доверена… А с разведкой неудачи. Поверьте, это не моя вина. Я честно выполнял ваши приказы, но Изнанкин саботировал ваши указания. Я докладывал Стрельцову, он в курсе дел. Но что я могу сделать? К вам идти жаловаться - не такой я. кляузный человек…
– Жалобы тут ни при чем. Надо было требовать, точно выполнять мои приказы, помогать исполнителям. Ведь вы же академик…
– Я человек честный, товарищ полковник…
Вошла машинистка медсанбата Алла Цветкова и, смущаясь, обратилась к Канашову:
– Вы извините меня, товарищ полковник… - Она показала рукой на Харина: - Вот он занял у меня шестьсот рублей четыре месяца тому назад. Каждый месяц обещал отдать и вот теперь уезжает. Я случайно в штабе была и узнала…
– Отдаст, товарищ Цветкова, отдаст. Он же еще не уехал…
– Знаем мы его, товарищ полковник. У Фени Яшиной занял две сотни, и ни часов, ни денег.
Цветкова ушла. Харин стоял растерянный, лицо его покраснело.
– Может, на меня обижена и Нина Александровна?
– Не знаю, товарищ Харин.
– Но я остался о ней самого хорошего мнения, товарищ полковник. Вы не подумайте, что я…
– Не надо, Семен Григорьевич. Я очень верю людям. И то, что о ком скажут и как скажут, этому надо верить тогда, когда сам все увидишь и оценишь.
– Разрешите, товарищ полковник, мне идти?
– Пожалуйста. Доброго вам пути, товарищ майор.
Харин направился к выходу, слегка прихрамывая на правую ногу.
– У вас что с ногой, товарищ Харин? Болит?
– Оступился. Небольшое растяжение…
Канашов взял телефонную трубку.
– Кто это? Передайте дежурному - мне нужна машина.
Они стояли, молчали. Вошел шофер.
– Отвезите майора Харина.
– Куда?
– Он вам сам скажет…
Глава десятая
Весна была щедра солнечными днями, а земля - животворными соками и влагой. Травы и деревья размахнулись в росте и кипели в буйном цвету.
А человек, хозяин всего, ходил по земле между жизнью и смертью. Шла война. Об этом постоянно напоминали артиллерийский гром, неумолчный гул самолетов в воздухе. По полям - зигзагообразные ряды заборов из колючей проволоки, за которыми в извилистых канавах - траншеях сидели с оружием противники. Они с неумолимой жестокостью и непреклонной решимостью уничтожали неустанно друг друга, днем и ночью. Советские войска защищали родную землю, и это было их священным правом. Немцы же делали это, как захватчики, не считаясь ни с какими человеческими правами.
Старший лейтенант Миронов был на наблюдательном пункте командира стрелковой роты Натевадзе. Его рота оборонялась в центре батальона, где находилось полуразрушенное здание спиртозавода, за которое непрерывно шли бои. Завод был выгодным опорным пунктом, так как он примыкал к возвышенности и к нему сходилось несколько дорог, в том числе одна шоссейная. В то же время он причинял много неприятностей командиру роты. Из подвалов завода при его эвакуации не успели вывезти бочки со спиртом, и теперь требовалась организация надежной охраны от любителей горького. Для этого надо было дополнительно выделять людей, в которых и без того ощущалась острая нехватка из-за больших потерь. Завод был бельмом на глазу у немецкой обороны, так как он контролировал подступы на большую глубину.
После отражения третьей в это утро атаки немцев Миронов и Натевадзе находились на наблюдательном пункте и просматривали в бинокль передний край немецкой обороны.
Командир роты Натевадзе был среднего роста, но плотного телосложения. Когда он подходил к амбразуре и становился рядом, Миронов сразу же ощущал, что в блиндаже становилось теснее. Обладал Натевадзе недюжинной силой и не упускал случая померяться ею в рукопашной схватке с немцами. Крупная его голова покоилась на широкой короткой шее. Под стать массивной фигуре он имел крупные черты лица. Натевадзе стоял рядом, дышал мощно и шумно.
– Сограт Ильич, - обратился к нему Миронов, продолжая вести наблюдение, - как думаешь, что нам сделать, чтобы отбить немцам охоту соваться на завод?
Район обороны этой роты не давал покоя и командованию.
– Товарищ комбат, сам думаю и никак не придумаю, как им заказать сюда ходить…
В это время немецкие минометчики, рассерженные неудачной атакой, вели методически огонь по заводу.
– Не понравилось немцу. Крепко их по башке стукнули сегодня.
– Натевадзе кивнул головой в сторону, где по полю валялось множество трупов, Командир роты, морщась от боли, ощупывал повязку на голове. В сегодняшней рукопашной схватке с немцами он не избежал ушибов и ссадин. Левая сторона его головы распухла, и пилотка, свалившаяся набекрень, казалось, держалась только на ухе.
– Нет, сейчас немец атаковать не станет. Разве только к вечеру соберется, - сказал Миронов.
– Товарищ комбат, давайте потихоньку выпустим спирт в землю. Так чисто сделаем, никто и не подкопается… Как мне быть дальше: у меня всегда полроты в охране, а полроты пьяные. Ну сколько терпеть еще будем такое безобразие?
Мысль о том, что надо избавиться от спирта, давно приходила к Миронову. Он доложил об этом командиру полка. Изнанкин выругал его за бесхозяйственность и приказал своему помощнику по снабжению взять на учет каждую бочку и вывезти спирт на склады полка. Но помощник не торопился с выполнением приказа. Он не горел желанием заводить учет и организовывать вывоз спирта под обстрел немецких минометов. Командир полка изредка напоминал ему, но помощник каждый раз находил уважительную причину; то у него не хватало транспорта, то людей, то он ссылался на более насущные нужды - доставку боеприпасов, горючего и продовольствия.