Годы испытаний. Книга 2
Шрифт:
– Ляна, дай еще поцелую.
Она отстранилась.
– Не надо… Вот прилетишь - тогда…
– Ладно, не сердись. До свидания, Ляна…
И он пошел не оглядываясь.
Глава девятая
В конце апреля генерал-лейтенанта Кипоренко срочно отозвали в Ставку верховного главнокомандующего. Перед отъездом он приезжал в дивизию Канашова, знакомился с оборонительными сооружениями, похвалил командный
Вскоре Канашов получил приказ нового командующего армией генерал-лейтенанта Шестакова провести в полосе обороны разведывательный поиск. Дивизия находилась в центре оборонительной полосы армии и с наступлением весны совершенствовала свои позиции. Канашов вызвал к себе командира полка майора Изнанкина и приказал организовать поиск.
Изнанкину приказ этот пришелся не по душе. «Чего подымать шум?» - думал он. На участке обороны его полка было спокойно. Лишь изредка вспыхивала перестрелка. Чтобы не «дразнить» врага, он снял в марте с передовой всех снайперов и направил их на переподготовку в «учебный городок», в тыл дивизии.
Начальник штаба полка капитан Верть не согласился с таким решением Изнанкина, стал протестовать. Он хорошо знал, каких трудов стоило прежнему командиру полка Бурунову подготовить снайперов.
– Товарищ майор, вы знаете, что у нас только одни снайперы уничтожили за прошлый месяц больше солдат и офицеров противника, чем весь полк за все месяцы обороны?
– спросил Верть у Изнанкина.
– Ну и что вы хотите этим сказать?
– Редкие брови майора поползли кверху, а маленькие серые глазки глядели недоуменно, и он часто-часто моргал.
– Зачем мне эта статистика?
– Если мы отправим всех снайперов на переподготовку, у нас в полку резко понизится активность. А это приведет к тому, что немцы перехватят у нас инициативу.
– Зря беспокоитесь, капитан, не перехватят. Мы не собираемся загорать долго в обороне. Скоро начнем готовиться к наступлению.
Но Верть был человеком настойчивым. И в том, в чем он считал себя правым, не уступал никому ни на шаг. Он доложил свое мнение Каиашову, и тот его поддержал. Ставя Изнанкину задачу провести разведку боем, Канашов вспомнил об этом.
– Вы чего это, товарищ майор, вздумали свертывать снайперское движение?
– Как это свертывать?
– удивился Изнанкин.
– В каком это смысле?
– А сам подумал: «Нажаловался мой начштаба. Выслуживается».
– Я, товарищ полковник, решил провести переподготовку снайперов.
– Решили правильно. Но зачем снимать всех с участка обороны? Можно это сделать последовательно, группами, чтобы не ослаблять активность полка.
– Конечно, можно, - согласился Изнанкин.
– Исправим ошибку. Товарищ полковник, разрешите уточнить?
– Пожалуйста.
– Мне неясна цель поиска на участке обороны моего полка.
– Поиск надо провести для того, чтобы уточнить, не собирается ли противник начать активные действия. По данным различных разведок - агентурной и воздушной, он стягивает новые части в район Курска и южнее…
Эти доводы задели самолюбие Изнанкина. «Выходит так, что комдив не доверяет тем донесениям, которые я ежедневно присылаю в штаб?» Разведка полка в течение месяца не обнаружила никаких признаков готовящегося наступления. Это подтвердил и приведенный неделю тому назад «язык». И вот из-за того, что кому-то что-то показалось, как думал Изнанкин, он должен будет всколыхнуть всю оборону полка, привлекая внимание противника. Да и начальник разведки дивизии майор Харин говорил, что проводить сейчас поиск неразумно. А Харин дело знает - он академию кончал. Но приказ есть приказ. «Ладно,- подумал майор, - проведем, раз уж им загорелось». И чтобы не подымать большого шума и не привлекать внимания противника, он решил провести поиск ограниченными силами, ночью. «Достанем «языка». Пусть еще раз убедятся в том, что я был прав».
Прибыв от комдива, майор Изнанкин вызвал командира разведвзвода лейтенанта Рыжкина и поставил ему задачу: проникнуть ночью хотя бы в первую траншею немцев, захватить «языка» и к утру вернуться в полк.
Из ночного поиска разведчики принесли подраненного «языка», но он вскоре скончался.
Изнанкин написал донесение и представил к наградам многих участников успешного поиска.
Когда Канашов получил это донесение, его насторожил факт очень поспешного проведения поиска, и он решил уточнить некоторые детали по телефону. Однако уверенные ответы Изнанкина успокоили комдива. В тот же вечер Канашова вызвал на провод генерал Шестаков.
– Читал я вашу филькину грамоту. Иначе это донесение и не назовешь. Я не удовлетворен результатами. Прошу - ответьте мне: вы убеждены в том, что разведчики проникли именно на передний край, а не захватили «языка» в боевом охранении?
У Канашова тут же возникли сомнения. Могло быть и так… Но он доложил о том, что знал:
– По докладу командира полка, товарищ генерал, разведчики углубились более чем на полкилометра. По установленным данным, там проходит передний край обороны немцев.
– А может, не проходит, а проходил?
– перебил его генерал.
– Немцы могли отодвинуть его в глубину и оставить там боевое охранение. Мы уже знаем, что такие случаи бывали… Разведывательный поиск надо повторить на глубину не менее километра. Вам ясно?
– Ясно, товарищ генерал.
– Постарайтесь в течение недели провести новый поиск и доложить мне.
– Есть, товарищ генерал.
Канашов принял решение: чтобы не вызывать у противника излишних подозрений, повторить поиск опять на участке этого же полка, и отдал приказ Изнанкину.
– Вот и провели поиск на свою голову, - ворчал недовольный командир полка.
– Должны бы отстать, так нет же: «Проведи еще». Получается все наоборот, как моя фамилия.
Пришел Харин, облизывая тонкие губы, поморщился и сказал:
– Ну, Изнанкин, замордовали нас с тобою. Влетело Канашову от командующего, а он на нас отыгрывается. Мне в штабе нельзя показаться. Ругает, грозится…
– А ты, Семен Григорьевич, поживи у меня, - сочувственно поглядел Изнанкин.
– Койку тебе достанем. Пусть перебесится начальство. Не горюй, брат.