Golden Age
Шрифт:
– Что? – воодушевилась Люси. Глаза ее загорелись. То же произошло и с Эдмундом. – Правда?
– Клянусь, сам видел!
– Что за белый олень? Что в нем такого? – встревожилась Кара. Она жила в Нарнии не первый год, но до сих пор ей были неизвестны некоторые тайны и секреты страны Аслана.
– Есть поверье, что Белый Олень исполняет любые желания.
– Вот он! – выкрикнул Корин, пришпорил коня и сорвался с места. Будто гнедая молния, поскакал он вперед, вслед за изящным белым силуэтом, мелькнувшим в чаще. За ним устремилась и Люси, громко ахнувшая. И она заметила легендарного зверя! Эдмунд кинулся было за ними, но Кара воскликнула:
– Не надо!
– В чем дело? Быстрее, он может уйти! – король с трудом удержал взвинченного Филлипа на месте. Королева была на редкость встревожена, испугана чем-то, и этот непонятный страх светился в ее взгляде.
– Прошу тебя, не надо за ним ехать. Лес шепчет мне о том, что это сулит беду!
– Но… - Эдмунд растерянно оглянулся на лес, в котором скрылись Люси и Корин. Интуиции жены, обладающей колдовским даром, он привык доверять. Благодаря этой связи она с легкостью находила пропавших в чаще. Лес никогда не обманывал Кару, что же должно было измениться? Ведомый каким-то смутным чувством, король остановился, но вот крик из-за деревьев сорвал его с места. Кара, мигом побледневшая, поскакала следом.
– Ничего страшного, - заверила их Люси, сидящая на земле. Она потирала ушибленную ногу, а Корин сидел рядышком, изрядно обеспокоенный. Увидев, что и родные перепуганы, королева пояснила: - Я нечаянно упала с лошади. Сама не понимаю, как так вышло…
– Словно что-то выдернуло Вас из седла! – поддержал ее Корин. Люси махнула рукой и убежденно сказала:
– Значит, на то была воля Аслана. Не в этот раз уготовано нам поймать Белого Оленя… Он ведь убежал, да?
– И хорошо, что не стал нас дожидаться, - с заметным облегчением сказала Кара. Чудесного обитателя леса и впрямь поблизости не было видно. Девушка не понимала, почему другим Олень внушает такую радость и энтузиазм. Саму ее белый ловкий силуэт в чаще испугал, будто был связан с чем-то нехорошим, гнетущим… Королеве не хватило бы слов, чтобы объяснить смутное предчувствие, но этого от нее никто и не требовал. Все были расстроены как неудачной погоней, так и состоянием Люси. Конечно, падение с коня могло закончиться куда плачевней, но и подвернутая лодыжка тоже не приносит удовольствия. Младшая королева с помощью друзей встала, но опереться на ногу не могла без боли. Кара бегло осмотрела ее, но ничего угрожающего жизни не нашла. Тем не менее, было принято решение возвращаться в Кэр-Параваль.
Жеребец Люси, подаренный когда-то государем, стоял рядом с Филлипом и виновато шевелил ушами. Умное, но обделенное даром речи животное всем видом показывало, что сожалеет о том, что так вышло. Люси, стараясь не хромать слишком сильно, погладила его по носу – она не держала обиды и верила, что таково повеление судьбы. Белый Олень должен был в этот раз ускользнуть от королей, но однажды им повезет больше! Эдмунд помог сестре забраться в седло и, взяв коня королевы под уздцы, повел его к дворцу.
Несмотря на травму, настроение девушки совсем не ухудшилось. Казалось, не существовало ничего, что могло бы огорчить ее, всегда веселую и жизнерадостную. Когда как в Кэр-Паравале началась дикая суета, стоило вести о происшествии распространиться, Люси уверяла всех и вся, что все в порядке и не стоит так нервничать. Тем более, что и подоспевшие лекари сказали, что пара дней постельного режима будет достаточным лекарством. Перспектива торчать дома столько времени, не имея возможности встать, немного расстроила деятельную девушку, но Корин пообещал, что не даст ей заскучать так же, как и сама королева привечала иностранного гостя. Она благодарно улыбнулась и потрепала нового друга по светлым вихрам. Только вот когда в комнату вбежал взволнованный Питер, улыбка ее немного угасла, стоило Люси заметить Арханну. Та остановилась чуть поодаль, не смея присоединиться к правящей семье Нарнии и даже сейчас соблюдая установленный порядок.
– Как ты, Лу? – обеспокоенно спросил Верховный король. – Мне только что доложили, и я сразу примчался сюда.
– Все хорошо, - отозвалась девушка, невольно бросая взгляд на Арханну. Понятно, чем занимался обожаемый старший брат. Опять с ней беседы водил, не иначе… Люси не понимала, чем эта приветливая орландка вызывает в ее сердце настоящую бурю, откуда берется этот негатив и в сердце просыпается детская обида. Люси безумно не хотелось признавать, что она ревнует Питера, ревнует к его новой знакомой. Прежде ни с кем Верховный король не проводил времени столько, сколько с младшей из сестер. Она была его любимицей, и это знали все, даже Сьюзен, и нисколько не сердились. Узы, связывавшие государя и королеву, не знали себе подобных по крепкости и доверию. Да, бывали между ними и ссоры, и обиды, но суть с годами не менялась. Теперь же в сердце Питера поселился кто-то еще – хотя не было никаких поводов так думать, Люси чувствовала это, - и никак не получалось избавиться от обиды. Почему Питер был с ней, этой чужестранкой, а не с ней, со своей сестрой? Умом Люси понимала, что как только он узнал, то сразу примчался, и в том нет его вины, но сердце слушать голос разума отказывалось. Потому королева лишь насупилась и кивнула, когда Арханна мягко сказала:
– Надеюсь, Вы очень скоро поправитесь, Ваше Величество.
Кара покосилась на две невольно попавшие в противоборство стороны и незаметно вздохнула. Ей, чуткой к такому сложному созданию, как лес, было нетрудно читать сердца людей. Ревность Люси, которую та и не пыталась особенно скрывать, была ей ясна, да и сама Арханна о том наверняка догадывалась. Только вот ничего не сказала на этот счет, чтобы не затрагивать слишком личную тему для государя Нарнии. Их отношения еще не перешли на тот уровень, где удобно обсуждать подобные вопросы.
Девушка не зря выросла в высшем свете Орландии. Она обладала изяществом большим, чем было отмерено Каре, вышедшей из простого люда, и умела понимать намеки и полутона. Внимание, которое ей оказывал Верховный король Нарнии, не укрылось от ее глаз и несомненно льстило, хотя общение никогда не переходило разумных границ. Питер словно пытался изучить ее, оказывая должное гостеприимство, но одаривая им одну из спутниц принца больше, чем остальных. Под предлогом дружбы, что связывала его с лордом Эснеком, он порой общался с Арханной по деловым вопросам. Беседы выходили неспешными, но неизменно насыщенными и приятными. Дочь дипломата была прекрасно образована и, как успел заметить орландец, умом действительно пошла в отца. Было бы желание, она и впрямь могла бы достигнуть больших высот в политике, но, как однажды призналась сама Арханна, душа к этому не лежала.
– Я достаточно насмотрелась на отца, чтобы утратить всякие иллюзии насчет политических игр, - сказала она однажды и тяжело вздохнула. Время суток, а это был вечер, тихий и спокойный, располагал к откровенному разговору. К тому же, и собеседник был благодарный: Питер всегда умел слушать других, не перебивая, а сейчас ему было еще и интересно, что же спрятано в душе этого создания с белокурыми, чуть растрепанными волосами и ясными голубыми глазами? Что скрывается за этой типичной для Орландии, но какой-то особенной, неуловимо харизматичной внешностью? Арханна устремила взгляд на горизонт – с балкона, на котором они стояли, открывался великолепнейший вид, и немного помолчала. Явно сомневалась, стоит ли продолжать. Питер не стал настаивать: любопытно, скажет ли? – Быть дипломатом равно что иметь множество врагов.
– Разве только у дипломатов они имеются?
– Вы правы, государь. Не иметь врагов значит не жить вовсе, - согласилась Арханна и сказала задумчиво: - Однако в наших силах сделать так, чтобы число их было как можно меньше.
– Это звучит несколько свирепо, - заметил Питер со смешком. Понятно, что в эти слова вкладывался иной смысл, но такое толкование показалось забавным. Арханна и сама стушевалась, неуверенно улыбнулась.
– Я не это имела в виду, совсем нет! Я лишь хотела сказать, что неблагожелательное отношение к окружающим не сделает никого счастливее.