Golden Age
Шрифт:
Корин сразу насупился, чувствуя на себе неодобрительные взгляды старших правителей, особенно Сьюзен, чью дружбу он очень ценил. Но и расположением Верховного короля Нарнии принц невероятно дорожил – Питер так и остался для него героем, идеалом, на который стоит равняться, но которого никогда не достигнуть. И оттого разочаровывать его таким глупым образом не хотелось. Неловкое молчание прервал сам Питер. Государь вздохнул и сказал:
– О Аслан, будто в прошлое вернулся. Пойдемте, а то вечереет уже.
– Если это был намек на меня, то я не согласен! – возразил Эдмунд и, хитро прищурившись, шепнул Корину: - Если и пускаешься навстречу опасностям, позаботься о том, чтобы тебя не поймали… И не вытаскивали из передряги. Это так, на будущее.
– Чему ты его учишь! – возмутилась Сьюзен. – И так он из замка сбегает, чего будущему королю Орландии делать совсем не следует…
– Я не хочу быть королем! – наконец подал голос Корин. Какое-то время он шел понурившись, явно считая упреки заслуженными, но теперь его явно задели за живое. Мальчик упрямо поджал губы и повторил: - Не хочу.
– Почему? – Питер взглядом заткнул Сьюзен. Принц и так явно знал, что это на роду ему написано, и в напоминаниях отнюдь не нуждался. Корин шмыгнул носом и негромко ответил:
– Это дико скучно. Приемы, балы, политика… Думаете, почему я сбегал? С этих мероприятий, ибо не могу я там находиться! Тошно! Все внутри восстает и противится…
Эдмунд и Люси синхронно вздохнули. Им, натурам непоседливым, это чувство было знакомо.
– Но в этом твое будущее. Ты наследник короля Лума, его единственный сын, - терпеливо начал Питер. – И унаследуешь престол после своего отца. Разумеется, для того, чтобы править достойно, нужна подготовка, которую ты сейчас и проходишь.
– Я не хочу заниматься тем, что мне не нравится! – возразил Корин, но без прежнего запала. – И тем, кем мне предписано стать, кого из меня растят, не хочу становиться… Разве я недостаточно взрослый для того, чтобы решать свою судьбу самостоятельно? Принцем быть гораздо веселей!
– Друг мой, ты избрал неверный путь. Бунтарство – скользкая тропинка. Им ты скорее разубедишь всех и прежде всего отца в своей взрослости и рассудительности, - заметил Эдмунд здраво.
– И подумай, сколько людей надеются на тебя, как твой народ верит в тебя, наследного принца Орландии. Как на тебя полагается твой отец, - мягко добавила Сьюзен. – Разве ты хочешь его разочаровать? Обмануть его ожидания?
– Но неужели нужно приносить в жертву свои желания, только чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям? – воскликнул принц. Королева осеклась. Питер вздохнул и положил мальчику на плечо широкую ладонь. Стражники почтительно опустили головы перед монаршими особами и отворили двери.
– Порой да, но не во имя чужих ожиданий, а ради исполнения долга, - сказал государь Нарнии негромко. – Подумай, как следует, Корин, в чем ты видишь свое предназначение. И если ты придешь к правильному выводу, то сомнений не будет. А сейчас они имеются…
Мальчик вздрогнул – Питер попал в точку. Принц только собрался то ли возразить, то ли поблагодарить, но не успел.
– Корин! Боже, куда же ты пропал! Я тебя ищу, тебя все ищут, - заметив маленькую процессию, воскликнула какая-то девушка. Она бросилась к ним, но даже спеша, ступала тихо и легко. Лишь подол платья шуршал, скользя по богатому ковру. От быстрой ходьбы на щеках цвел румянец, а дыхание участилось, и чуть растрепавшиеся в беготне белокурые волосы колыхались от частых выдохов. Питер несколько удивленно уставился на незнакомую девицу, которая не обратила на него никакого внимания. Не то чтобы государь пришел от этого в ярость, но подобный игнор его все же задел. Питер успел привыкнуть к тому, что его всегда встречают почтительно и кланяясь. – А если бы твой отец узнал?
– Да он и так знает… - попытался возразить Корин. Девушка всплеснула руками.
– И закрывает глаза на твои выходки, но долго испытывать его терпение не следует даже тебе.
– В этот раз к принцу не должно быть никаких претензий, ибо он вышел встречать нас, - вмешался Питер, которому уже надоело стоять в стороне никем не замеченным. Девушка выпрямилась, с удивлением уставилась на него и протянула:
– Да?
Ей вторила и Сьюзен, покосившаяся на брата. Изумленное таким поворотом лицо Корина разом уничтожило всю реалистичность подобной версии. Питер выпрямился, одним взглядом предупредил принца, что этот раз последний, и кивнул:
– Да.
Повисла неловкая пауза. Затем девушка чуть усмехнулась, показав, что обмануть ее не удалось, но настаивать на своем не стала. Вместо этого она присела в изящном реверансе и произнесла:
– Тогда прошу прощения за неучтивость, Ваше Величество. За эту сцену и за то, что не узнала Вас сразу. Мы просто очень волновались за принца, ибо он не предупредил никого о своих планах.
Корин покраснел и пробормотал, что кабы он сам знал, то обязательно бы поставил в известность. Посчитав, что инцидент исчерпан, Сьюзен обняла подругу и, спохватившись, представила ее Люси и Питеру. Так последний и познакомился с Арханной, дочерью лорда Эснека, посла Орландии. То-то ладность ее речи и легкость без тени смущения, с которой она выкрутилась из ситуации, показались ему знакомыми! С лордом Питер общался очень часто. Эснек был нередким гостем в Кэр-Паравале, и тесные связи, соединяющие их страны, были многим обязаны его уму и опыту.
Его и Верховного короля связывали отношения, напоминающие дружбу – наиболее близкое товарищество, что могло возникнуть меж людьми с большой разницей в возрасте и занимаемых постах. Однако общая цель – выстраивание и поддерживание между Нарнией и Орландией теплых отношений, сплотила их и объединила. Теперь, спустя годы совместных усилий, многие механизмы и процедуры были отлажены идеально. Оставалось только сохранять то, что уже создано, в целости и сохранности, с чем Питер отлично справлялся. Теперь он мог не только поработать, но и поговорить с лордом Эснеком, как со старым-добрым товарищем. И увы, старым не только в переносном смысле.
Время летело незаметно. Как правители Нарнии из детей превратились в взрослых, так и люди, встретившие их воцарение в расцвете своих сил, неумолимо приближались к черте старости. В Кэр-Паравале это было не так заметно: все же людей там жило гораздо меньше, чем в Орландии. Ореиус и вовсе не замечал прожитых лет – кентавры отличались долголетием. Разве что по появляющейся у мистера Тумнуса седине да пропадающей ловкости Лиса можно было заметить, что молодость их безвозвратно уходит… Здесь, в Анварде, это особенно бросалось в глаза. Питеру было очень больно видеть, как его товарищ сдал за последние годы. Здоровье выдающегося дипломата Орландии пошатнулось, как бы тот ни пытался это скрыть. Когда Питер осторожно, боясь задеть гордость, осведомился о его самочувствии, лорд только вздохнул.