Голем и джинн
Шрифт:
20
ТАЙНА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
У ТАНЦЕВАЛЬНОГО ЗАЛА
Жертва неизвестного преступника находится при смерти, полиция тем временем пытается разобраться с противоречивыми и запутанными свидетельствами очевидцев.
Власти по-прежнему пребывают в недоумении по поводу странного происшествия с Ирвингом Вассерманом, 21 год, евреем, проживающим на Аллен-стрит. Три ночи назад Вассерман стал жертвой побоев, нанесенных ему неизвестным лицом или лицами в переулке за «Гранд-казино»
Полиция сообщает, что показания свидетелей, главным образом молодых людей, прогуливавшихся у танцзала, к сожалению, недостаточно точны. Одни из них уверяют, что преступник был мужчиной, другие — что женщиной, третьи, что еще более странно, настаивают, что это был мужчина, переодетый женщиной. Есть свидетельства и того, что с места преступления убежал не один человек, а двое. Осмотрев пострадавшего в больнице Бет-Изрэйел, доктор Филип Уайт заявил, что удары слишком сильны и многочисленны для того, чтобы их мог нанести один мужчина, и уж совсем невероятно, что это сделала женщина. «Если бы я не знал обстоятельств дела, — сказал доктор, — я бы подумал, что его топтала лошадь».
Расследование дела поручено сержанту Джорджу Килпатрику, который уже выяснил, что Вассерман известен в своем районе множеством любовных связей и что в тот вечер свидетели видели, как он ссорился с одной из своих подружек. По мнению сержанта, нападение могло быть организовано друзьями или родственниками девушки — хотя она решительно это отрицает, — а те, кто уверяет, будто преступление совершила женщина, просто пытаются ввести полицию в заблуждение. В настоящее время расследование продолжается.
Весна постепенно уступала место лету. В Центральном парке мужчины налегали на весла взятых напрокат лодок, а их подружки, сидя на носу, оглядывали берега в поисках друзей и соперниц. На Кони-Айленде молодые родители наслаждались сосисками за десять центов, пока их отпрыски с визгом носились по пляжу. В новом, идущем под заливом тоннеле для подземной дороги потные мужчины укладывали рельсы, нисколько не беспокоясь об убийственной тяжести воды у себя над головой.
Казалось, с приходом лета все ожили и помолодели — все, кроме одного человека. Прошло уже несколько недель с тех пор, как Иегуда Шальман увидел в пекарне Радзинов Голема и почувствовал движение волшебной лозы; и тогда же он впал в глубочайшую депрессию. Целые ночи Шальман ворочался на своей жесткой койке, бесконечно пережевывая одни и те же мысли. Неужели целью его поисков всегда была она?Это невозможно! Она всего лишь голем! Довольно сообразительный и, по-видимому, наделенный некоторыми способностями сверх тех, что он вложил в нее, но всего лишь голем — существо, созданное для тяжелой физической работы и для защиты. При желании он мог бы наделать десяток таких. И все-таки волшебная лоза шевельнулась именно при виде ее. Некогда
Он ворочался и крутился в постели, обматывая простыню вокруг своего костлявого тела, и размышлял, не затеял ли Всевышний какую-то странную игру с ним. Что ему было делать? Он не мог даже следить за ней, ведь она непременно прочитала бы его намерения. А ангел смерти тем временем подходит все ближе и ближе.
Хватит, решил он. Жалеть себя бессмысленно и бесполезно. Пусть волшебная лоза указала на голема, ну и что из того? Лоза — это его собственное творение, ненадежное и, скорее всего, неточное. Возможно, она реагировала просто на скрытое в големе бессмертное и тайное знание древних еврейских мудрецов.
Надежда была призрачной, но он не мог отказаться от нее. Иначе ему оставалось бы только закончить свою жизнь и добровольно признать победу Всевышнего.
Итак, движимый одной только неукротимой силой воли, Шальман возобновил свои поиски. Он еще раз прошелся по всем самым старым ортодоксальным синагогам, где служили самые мудрые раввины и имелись богатейшие библиотеки. В каждой синагоге он называл себя бывшим преподавателем из йешивы, недавно прибывшим в Америку, и просил о встрече с главным раввином. Он объяснял, что готов бесплатно работать там, где его услуги понадобятся. А что равви может рассказать о своих прихожанах? Придерживаются ли они старых законов и традиций?
Каждый раввин, впечатленный этим нежданно щедрым предложением — «Бесплатно,вы говорите?», — приглашал Шальмана зайти в свой кабинет и там в красках расписывал добродетели своих прихожан и ту суровую борьбу, которую они ведут со стремительно наступающим атеизмом и с нездоровыми современными тенденциями. В некоторых приходах даже разрешается нюхать табак во время проповеди, можете себе такое представить? Шальман печально кивал, сочувствовал, а потом каким-то совсем особым образом гладил раввина по руке.
Раввин умолкал и замирал, а на лице у него появлялось мечтательное выражение.
«Ваша самая редкая книга, — спрашивал тогда Шальман. — Самая редкая, та, которую вы прячете даже от коллег. Где вы ее храните?»
Несколько первых раввинов отвечали: «У меня нет такой книги», и Шальман снимал заклятие, смотрел, как они растерянно моргают, избавившись от наваждения, кланялся, извинялся и уходил.
А потом один из них сказал ему: «У меня ее больше нет».
Интересно, подумал Шальман.
«А что с ней случилось?»
«Ее забрал Авраам Мейер, упокой, Господи, его душу».
«Зачем он забрал ее?»
«Он не сказал».
«А где она сейчас?»
«Увы, я не знаю».
Шальман не решился расспрашивать дальше и освободил его от заклятия — в больших дозах оно причиняло непоправимый вред, а Шальману вовсе не хотелось оставлять за собой цепочку одурманенных раввинов. Интересно, кто такой этот Авраам Мейер и что с ним случилось?
На следующий день другой раввин сказал ему то же самое. А потом и третий.