Голем. Книга 1
Шрифт:
— Какого хрена ты меня вытащил? — возмутился я. — На самом интересном месте! Я возвращаюсь!
— Успеешь еще нагуляться! — отмел возражения тот, снова хватая меня мертвой хваткой. — Тебе о будущем подумать надо! А ну, отряхнись, пойдем представлять тебя барону!
Как выяснилось, староста уже успел что-то наплести своему господину обо мне, и тот возжелал меня увидеть. И вот мы подошли к стоящему в стороне помосту, где чинно, относительно к происходящему на поляне, веселилась элита. На самом почетном месте восседал, естественно, барон, в компании «председателя» и священника. Вокруг увивалась баронская свита, а на самых крайних местах сидели несколько деревенских старейшин. Увидев местного «пахана», я несколько струхнул, все же настоящий рыцарь, бог и царь всей округи, как ни крути. Мало ли, что ему в голову стукнет, и ведь не возразишь…
«Настоящий рыцарь» хоть и не был, конечно, одет в доспехи, но внушительный меч на поясе имелся. В руках тот держал рог, из которого и прихлебывал время от времени. «Винищем небось балуются, не как простые люди!» — с завистью подумал я. Ну, может, хоть угостят, раз позвали…
С угощением, разумеется, я пролетел. Да и вообще беседа оказалась на удивление короткой. Барон, оглядев меня с ног до головы, прежде всего поинтересовался:
— Где, говоришь, на тебя разбойники напали?
— Не могу вспомнить, ваша милость, после удара по голове, — ответил я, проинструктированный Конрадом о правилах общения с бароном.
— А откуда вы ехали, — не унимался тот, обеспокоенный, видимо, наличием в подконтрольных ему лесах неведомой шайки бандитов.
— Тоже не помню, ваша милость!
Барон скривил и так обезображенное шрамами лицо:
— А хоть что-то ты помнишь?
— Только то, что происходило до нашего отъезда из Киева, ваша милость, — продолжал врать я.
Тут барон потерял ко мне всякий интерес и, отвернувшись, лишь бросил старосте:
— Ну, раз он хорошо себя ведет, пусть остается в деревне!
После чего завязал разговор на другую тему с монахом. Кузнец, сообразив, что аудиенция окончена, потащил меня в сторону.
— Что ты заладил: не помню, не знаю! Рассказал бы барону что-нибудь интересное, ведь ты же по разным землям путешествовал! Глядишь, пригласил бы тебя в замок, а там и должность какую пожаловал бы. А ты… — Конрад разочаровано взмахнул рукой.
— Ну я же действительно ничего не помню, — я еще в самом начале твердо решил, что пока полностью не освоюсь в этом мире, языком молоть не буду. Во избежание. Молчание, как говорится — золото.
— Да и язык ваш еще плохо знаю, — добавил я. — Трудно что-то интересное рассказать!
— Ну, тогда пошли выпьем! — неожиданно легко согласился с моими доводами кузнец.
Мы уселись на его месте на краю помоста. Конрад достал собственный бочонок и разлил из него в глиняные кружки.
— За твое здоровье, — кивнул я и выпил. А вот это уже гораздо больше походило на настоящее пиво! Да и явно покрепче будет, не то что дешевое крестьянское пойло! За первой кружкой последовали вторая и третья. И так далее…
Когда я проснулся, сквозь закрытые веки пробивался яркий солнечный свет. Поэтому открывать глаза я не стал, решив еще немного покайфовать. Как ни странно, голова абсолютно не болела. Неужели настолько качественное пиво было? Что-то не верится. А ведь ужрался я вчера конкретно. Последние моменты затянувшегося до глубокой ночи празднества вспоминались уже отрывочно. Сначала Конрад начал петь какие-то заунывные песни, в которых я не понял ни слова. В ответ я спел что-то из Цоя и, кажется, даже Высоцкого. Но что именно — уже не помню. Зато помню, что кузнец проникся и предложил за это выпить. Мы выпили еще пару кружек, и я стал доказывать Конраду, что пора с феодализмом кончать. Правда, к своему счастью, доказывать это я начал по-русски, потому что ни на каком другом языке связать хоть пару слов уже не получалось.
— Сколько можно терпеть этих кровопийц! — орал я. — Даешь социалистическую р-р-революцию! Всех аристократов к стенке! Землю — крестьянам, заводы — рабочим!
Тут до меня дошло, что никаких заводов с рабочими тут еще нет, и от разочарования я решил пойти набить морду барону, мирно продолжавшему беседовать с отцом Теодором и даже не подозревавшему о грозящей ему опасности. На счастье кузнец, хоть ничего и не понял, но шестым чувством ощутил, что ситуация выходит из-под контроля. Силой усадив меня обратно, он опять разлил по кружкам пиво и… на этом мои воспоминания прервались.
Ладно, хватит валяться, уже, наверное, полдень. Я размежил веки, осматриваясь. Когда до меня дошло то, что я увидел, резко вскочил на ноги. Я стоял в трусах посреди своего номера в Мюнхенской гостинице…
С минуту я стоял в ступоре, не веря в происходящее. Неужели все закончилось? С несвойственным мне обычно умилением я разглядывал довольно скромную, по нашим меркам, обстановку номера, поглаживал нежную ткань постельного белья. Как все же сильно отличается наш быт от средневекового! А в информационном смысле — вообще мрак для современного человека. Ни интернета, ни телевидения, ни даже не читаемых уже почти никем газет! Только теперь я осознал, насколько же мне осточертел этот дурацкий тринадцатый век!
Чуть позже, сидя в кафе, наслаждаясь ароматным полузабытым запахом, исходящим из стоявшей передо мной чашки и уплетая казавшиеся столь вкусными пирожные, я несколько успокоился и принялся анализировать последние события. Можно ли считать, что все закончилось? К сожалению, при зрелом размышлении, ответ очевиден — скорее всего, нет. Вероятно, это лишь антракт перед очередным актом все той же драмы. Ведь я уже возвращался сюда, но это продолжалось только до первого глубокого сна. Так что, надо полагать, сегодня же ночью мне вновь предстоит очутиться в опостылевшей средневековой деревне. Чудес не бывает, вернее, если они уже начались, то не видно никакой причины, по которой им следует прекратиться.
Но что же привело к очередному «перескоку»? Очевидно, сильное опьянение. Ведь я не припоминаю, чтобы кто-то опять огрел меня дубинкой по голове! Но если задуматься, то действие опьянения сродни удару — сознание отключается. Создается у меня такое впечатление, что какая-то неведомая сила удерживает меня там, ослабляя захват только при полном отсутствии сознания. И тогда я «выныриваю» сюда. Но вот обратный переход, вероятно, гораздо легче и требует лишь легкой потери контроля в виде обычного сна для того, чтобы меня затянуло назад. Знать бы еще, что за сила такая…