Гольф с моджахедами
Шрифт:
Наименее надежны военные чиновники. Небрежность, если не продажность, интендантов — наихудший враг армии, две трети потерь которой напрямую связаны с этим…
В Чечне армия как военно-политический организм не ставит перед собой задачу победить в ходе антитеррористической операции. Состояние «ни войны, ни мира» на уровне личностного интереса выгодно генералам, офицерам и большей части солдат. Пребывание войск, в особенности внутренних, имеет целью обеспечение функционирования совместных предприятий генералов МВД, прозванных «конвойными», и чеченской верхушки, как местной, так и московской. Сотрудничество финансовых, сырьевых, а также силовых структур России и чеченского общества развивается на всех
Что касается московских кавказцев, то они поняли омертвелость идеи сугубо национальных государств. С другой стороны, уходят в прошлое и верхушечные, имперские идеологические представления, не подкрепленные реальными жизненными интересами людей. Если двое россиян, один в Калининграде, другой в Находке, ещё пять лет будут вести дела порознь первый в Европе, второй в Японии, Китае и Корее, уже сейчас им лучше сказать друг другу, что они живут в разных странах…»
Ничего нового, конечно. Севастьянов читал много подобного и в Европе. Поразила его, однако, рекомендация Центра:
«Принимая во внимание интеграцию Чехии, Польши, Латвии, Литвы и Эстонии в Общеевропейский союз, разумно сосредоточить усилия на вывозе через Россию скапливающихся на Кавказе инвестиционных авуаров в направлении перечисленных стран. Обстановка переходного периода ещё позволяет внедрять в них капиталы без указания источников происхождения. Образно говоря, «замазанные» деньги поднырнут под интеграционную волну и, омытые ею, превратятся в легальные Новой Европы. В Чечне реальная прибыль заинтересованных сторон — местных и московских чеченцев, армии и её центральных структур, а также других остальных, остается также вне российского и, тем более, международного финансового контроля. Это второй составной элемент, предоставляющий сейчас колоссальную возможность для перекачки авуаров в будущую объединенную Европу и далее на Запад и в Азию…»
Вот за этим меня и позвали, подумал Севастьянов.
Он вполне представлял себе душевные муки нанимателей, перед тем как они откроют свои секреты. Перерыв на чаепитие подтверждал это.
Любые формирования — войсковые, бандитские, финансовые, промышленные, административные, общественные, какие существуют и каким предстоит возникнуть — Хаджи-Хизир Бисултанов подразделял на три вида. Первый обозначался «Муравьиная куча»: орава с единой физиологией, где существование в одиночку перестает быть существованием. Нечто в форме кормового общака и совместных испражнений. Второй назывался «Стадо», в котором козлы, коровы, быки и овцы брели под пастушьим кнутом, хотя могли пастись в одиночку. И третий, самый распространенный, — «Пауки в банке», где каждый оказывался засаженным в общий гадюшник — воинскую часть, банду, мэрию, завод, какое другое предприятие, а то и страну, поскольку образовывались и такие…
Чечня после января 2001 года переходит в состояние третьего вида, победители впихивали и впихивают в неё новых и новых пауков. Пауки жаждут расползтись по просматриваемым за стеклянными стенками просторам, однако не получается, за блокпосты нос не высунешь, и внутри банки разрастается страх. От него одни впадают в агрессивность, это Хаджи-Хизир назвал бегством вперед. Другие бегут назад, то есть сдаются на милость других, покоряются, отдавая себя на съедение.
Человек по имени Виктор Иванович Желяков, с которым Бисултанов говорил из своего кабинета по высокочастотному телефону, исключающему прослушивание, как раз и прилагал в данную минуту усилия, чтобы превратить начальника контрразведки «Гуниба» в паука. За которым в некую банку, каких у Желякова запас не иссякал, последовали бы и остальные — Хабаев, Тумгоев, скажем…
Усилия Желякова казались Бисултанову совсем уж глупыми, поскольку Желяков рубил сук, на котором и сам сидел. Делалось это, конечно, по инерции одуревшим от бесконтрольности человеком, у которого командный и хватательный инстинкты пришибли остальные, включая чувство края. Бешир контрразведки «Гуниба» выжидал, когда иссякнет поток плохо стыковавшихся русских слов, включая матерные. Кавказские мусульмане, говорил достопамятный Шамиль, не из обижающихся, они из терпеливых и правоверных.
В трубке, параллельный отвод которой слушал Саид-Эмин Хабаев, Желяков, выдохнувшись, подвел итог:
— Переговоры с парижской задницей… как его там… приказываю прекратить! Его допуск внутрь Горы является грубым нарушением утвержденной мною схемы безопасности. В расположении разрешаются только чеченцы! Вы слышите? Только чеченцы… Своих не хватает? Так я вам пришлю из Москвы карманных!
Бисултанов увидел, как Саид-Эмин помотал головой и пальцем вывел на полированной поверхности письменного стола слово «Нет».
— Лев Севастьянов тщательно проверен, — ответил Хаджи-Хизир, морщаясь из-за того, что «конвойный» начальник Желяков, то есть из внутренних войск, по сути из тюремной охраны, выламывается под полевого командира. — Мы продержали Парижанина три с лишним дня в гостевом доме, где он работал с документами… Последующий разговор показал, что Севастьянов верно понимает свою задачу и знает собственное место. Он специалист высокого класса. И опыта ему не занимать. Не думаю, что у вас в Москве такие найдутся…
— Нашлись бы, только доверия у меня ни к кому… Прохвост на прохвосте. Технологи… Финансовые, политические… Ваши в Москве не лучше, эти самые… Один ваш Тумгоев во что мне обходится со своими засранцами… Умники тоже, гуси-лебеди…
Уступи русским, учил Шамиль, и затащишь склоку в свой дом. Затягивая время и давая на другом конце линии выйти пару, Хаджи-Хизир спросил:
— Какой Тумгоев?
— А то не знаешь? Исакуленька ваш…
— Исса. Тумгоев Исса.
— Хуисса, — отклинулся Желяков, радуясь рифме. — Он самый!
— Вот видите, Желяков, мы поступили разумно, что привезли специалиста из Парижа. С семьей… Это надежная гарантия, я проверял. Севастьянов ради жены удержит язык за зубами. Он внушает уважение. И мы решили допустить его в Гору без черного колпака…
— У меня здесь и не таких хмырей обыскивают и водят с повязкой на глазах! Прямехонько из «Александер-хауза», обрати внимание, из этого… как его… кремлевского мозгового центра. Захочу, любой станет маршировать и приседание с оружием выполнять, только заплати!
— Ну хорошо, Желяков… Вы что же, предлагаете выпроводить Севастьянова на все четыре стороны после всего, что он видел? Я имею в виду документы, внутренне обустройство Горы и её расположение?
— Не следовало, Бисултанов, шевелиться без моего разрешения! Свободы захотели? С вашей хотелкой только с мамой Севастьянова разбираться… В чистом виде. Так что растворяйте его в небытии сами. Как вы это делаете, известно… Ха-ха! Не мне подсказывать. Головка в сугробике у обочинки… Или подослать подкрепление? Я там поблизости от вас тоже кое-что имею. Могу передвинуть километров на пятьдесят или, скажем, шестьдесят южнее. А то гаубичные стволы скорректировать по углу… У меня ещё есть… этот… как его… БОВ. Боеприпас объемного взрыва. Могу опустить с небес в случае нужды. Не желаете?