Гольф с моджахедами
Шрифт:
Вот за этим меня и позвали, подумал Севастьянов.
Он вполне представлял себе душевные муки нанимателей, перед тем как они откроют свои секреты. Перерыв на чаепитие подтверждал это.
Любые формирования — войсковые, бандитские, финансовые, промышленные, административные, общественные, какие существуют и каким предстоит возникнуть — Хаджи-Хизир Бисултанов подразделял на три вида. Первый обозначался «Муравьиная куча»: орава с единой физиологией, где существование в одиночку перестает быть существованием. Нечто в форме кормового общака и совместных испражнений. Второй назывался «Стадо», в котором козлы, коровы, быки
Чечня после января 2001 года переходит в состояние третьего вида, победители впихивали и впихивают в неё новых и новых пауков. Пауки жаждут расползтись по просматриваемым за стеклянными стенками просторам, однако не получается, за блокпосты нос не высунешь, и внутри банки разрастается страх. От него одни впадают в агрессивность, это Хаджи-Хизир назвал бегством вперед. Другие бегут назад, то есть сдаются на милость других, покоряются, отдавая себя на съедение.
Человек по имени Виктор Иванович Желяков, с которым Бисултанов говорил из своего кабинета по высокочастотному телефону, исключающему прослушивание, как раз и прилагал в данную минуту усилия, чтобы превратить начальника контрразведки «Гуниба» в паука. За которым в некую банку, каких у Желякова запас не иссякал, последовали бы и остальные — Хабаев, Тумгоев, скажем…
Усилия Желякова казались Бисултанову совсем уж глупыми, поскольку Желяков рубил сук, на котором и сам сидел. Делалось это, конечно, по инерции одуревшим от бесконтрольности человеком, у которого командный и хватательный инстинкты пришибли остальные, включая чувство края. Бешир контрразведки «Гуниба» выжидал, когда иссякнет поток плохо стыковавшихся русских слов, включая матерные. Кавказские мусульмане, говорил достопамятный Шамиль, не из обижающихся, они из терпеливых и правоверных.
В трубке, параллельный отвод которой слушал Саид-Эмин Хабаев, Желяков, выдохнувшись, подвел итог:
— Переговоры с парижской задницей… как его там… приказываю прекратить! Его допуск внутрь Горы является грубым нарушением утвержденной мною схемы безопасности. В расположении разрешаются только чеченцы! Вы слышите? Только чеченцы… Своих не хватает? Так я вам пришлю из Москвы карманных!
Бисултанов увидел, как Саид-Эмин помотал головой и пальцем вывел на полированной поверхности письменного стола слово «Нет».
— Лев Севастьянов тщательно проверен, — ответил Хаджи-Хизир, морщаясь из-за того, что «конвойный» начальник Желяков, то есть из внутренних войск, по сути из тюремной охраны, выламывается под полевого командира. — Мы продержали Парижанина три с лишним дня в гостевом доме, где он работал с документами… Последующий разговор показал, что Севастьянов верно понимает свою задачу и знает собственное место. Он специалист высокого класса. И опыта ему не занимать. Не думаю, что у вас в Москве такие найдутся…
— Нашлись бы, только доверия у меня ни к кому… Прохвост на прохвосте. Технологи… Финансовые, политические… Ваши в Москве не лучше, эти самые… Один ваш Тумгоев во что мне обходится со своими засранцами… Умники тоже, гуси-лебеди…
Уступи русским, учил Шамиль, и затащишь склоку в свой дом. Затягивая время и давая на другом конце линии выйти пару, Хаджи-Хизир спросил:
— Какой Тумгоев?
— А то не знаешь? Исакуленька ваш…
— Исса. Тумгоев Исса.
— Хуисса, — отклинулся
— Вот видите, Желяков, мы поступили разумно, что привезли специалиста из Парижа. С семьей… Это надежная гарантия, я проверял. Севастьянов ради жены удержит язык за зубами. Он внушает уважение. И мы решили допустить его в Гору без черного колпака…
— У меня здесь и не таких хмырей обыскивают и водят с повязкой на глазах! Прямехонько из «Александер-хауза», обрати внимание, из этого… как его… кремлевского мозгового центра. Захочу, любой станет маршировать и приседание с оружием выполнять, только заплати!
— Ну хорошо, Желяков… Вы что же, предлагаете выпроводить Севастьянова на все четыре стороны после всего, что он видел? Я имею в виду документы, внутренне обустройство Горы и её расположение?
— Не следовало, Бисултанов, шевелиться без моего разрешения! Свободы захотели? С вашей хотелкой только с мамой Севастьянова разбираться… В чистом виде. Так что растворяйте его в небытии сами. Как вы это делаете, известно… Ха-ха! Не мне подсказывать. Головка в сугробике у обочинки… Или подослать подкрепление? Я там поблизости от вас тоже кое-что имею. Могу передвинуть километров на пятьдесят или, скажем, шестьдесят южнее. А то гаубичные стволы скорректировать по углу… У меня ещё есть… этот… как его… БОВ. Боеприпас объемного взрыва. Могу опустить с небес в случае нужды. Не желаете?
Предупредительность Желякова походила на крокодилью. Живоглот предлагал, что называется, поплавать вместе в болотной жиже, где царил. Давно стремился.
Саид-Эмин положил перед Хаджи-Хизиром свой блокнот с запиской: «Желяков дурак. И становится все опасней. Никаких его людей. Сворачивай разговор на эту тему. Переходи ко второй».
— Нет необходимости, Желяков, спасибо за помощь… Если понадобится, попросим. Теперь наш второй вопрос. Что насчет захваченного моссадовца? Проверили?
— Никакой это не Моссад! Наш это, отморозок с Лубянки, из экономической контрразведки, и шибко умный! Вола за хвост крутит! Ну, вы как дети… Вы, енть, малые дети! Кто может за границей знать про Гору, если её со спутника не просветишь, а объект известен только мне и вам, а? Смекаете: и вам тоже, а?
Бисултанов вопросительно посмотрел на Саид-Эмина, который согласно кивнул.
— Мы консультировались со ставропольским управлением эф-эс-бэ до запроса к вам…
— С кем именно оттуда?
Саид-Эмин покачал головой.
— Сейчас разыщу в блокноте фамилию, — сказал Бисултанов. — Сейчас, сейчас. Ищу… Ну, чтобы не терять время, пока ищу, буду рассказывать… Этот человек сказал, что сотрудников-евреев на Лубянке после шестидесятых вообще не наблюдалось. Захваченный нами иудей никак не может быть эфэсбэшником. В прошлом такие попадались как исключения, но иудеи лишь по имени, эти имена им давались в случае подготовки для работы в Израиле. В конце концов, тот, который нам попался, мог эмигрировать, и мы думали, что действительно Моссад…
— Вы думали! А этот, который все знает… кто именно вас консультировал?
Бисултанов взглянул на Хабаева и, увидев, как тот показал на себя пальцем, продолжил приторно:
— Извините, Желяков, ко мне в кабинет вошел господин Хабаев… Я уступаю трубку.
Желяков расхохатался.
— Небось подслушивал рядом…
— Здравствуйте, Виктор Иванович! — сухо сказал Саид-Эмин.
— Привет, Эминыч! Как жизнь пенсионерская? Завариваете кашу?
— Об этом позже, разберетесь с Бисултановым… Я по своему вопросу. Если арендную плату отправлю вам вперед за два квартала?