Голливуд истекает кровью

Пенроуз Х. Р.

— Есть проблески его измененной версии, которую я не видел с тех пор, как мы были детьми. Я думаю, ты предлагаешь ему что-то, чего он еще не совсем осознал, — признался Дарио, и мое сердце громко застучало в груди.

Неловкая улыбка украсила мои губы.

— Это красивые слова.

— Не просто слова, Пэрис, — его серьезное выражение лица пронзило меня. — Его будет нелегко полюбить. Это мужчина, который предпочитает верность эмоциям, потому что независимо от того, что ты чувствуешь к нему, если ты верен, он всегда прикроет спину. Любой может полюбить и изменить эту

верность. Он никого не подпускает достаточно близко к любви. Как будто он давным-давно закрылся от себя, отбросил даже мысль о том, чтобы когда-нибудь достичь этого в течение своей жизни.

Я поняла это больше, чем можно выразить словами. Действия человека, которому причинили боль, который хотел, чтобы кто-то был рядом, но отказался склонится, чтобы подпустить этого человека достаточно близко, чтобы не причинили боль. Но ты подпустила Рейна близко…

Комок застрял у меня в горле. Хотя мне казалось, что я свернула горы, он не ответил взаимностью. Ну что ж.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Я понимаю, о чем ты говоришь. Но я не та женщина, которая ему нужна.

Рейну нужен был кто-то более послушный, более внимательный, кто выслушал бы его и кивнул головой в знак согласия. Я не была той женщиной, у меня было свое собственное мнение, потребности и пристрастия.

И тот факт, что он похитил меня, держал в плену и до сих пор не удосужился сказать почему. И все это время наслаждался мной…

Хотя, не буду врать. Мне тоже очень понравилась каждая его часть. Я облизала нижнюю губу, отвлекая свое внимание, чтобы не показывать Дарио свои очевидные мысли на лице. Это было бы неловко.

— Так и есть. Вот увидишь, — он провел рукой по волосам, оставляя меня с этим заявлением.

Как будто он мог видеть будущее и знал, как все будет происходить, но я не верила в экстрасенсов. Особенно тех, кто на сто процентов принадлежал команде Рейна и был бы на его стороне, как бы это ни повлияло на меня. Я бы отнеслась к комментариям Дарио со щепоткой соли.

Я бы никогда не бросила в лицо Рейну то, что сделала его мама. Независимо от того, как сильно этот человек царапал мою кожу, я не была настолько подлой.

В каком положении была Стелла, если захотела свести счеты с жизнью? Каков был ее мыслительный процесс? Назовите это нездоровым любопытством, но я хотела знать ее последние мысли. Особенно оставив после себя мужа и сына, хотя, судя по всему, муж был жестоким манипулятором.

Стал ли мир легче? Смогла ли она ощутить вкус свободы? Или она просто почувствовала явное облегчение?

Глава 23

Рейн

Волосы цвета воронова крыла разметались по моей груди. Легкими движениями я постучал по телефону на прикроватном столике, заметив время и экран, заполненный неотвеченными сообщениями и звонками. Я знал, что это не было срочным делом, иначе мои люди постучали бы в дверь, чтобы привлечь мое внимание, или подняли бы тревогу.

Шесть часов сна. Для меня это было неслыханно. Бессонница никогда не позволяла мне вырваться

из ее когтей с тех пор, как я был подростком. Что это за колдовство? Эта женщина.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы отсиживались здесь каждую ночь или день, когда у меня не было дел.

Мои пальцы сжались на ее животе, где она крепко спала спиной ко мне. Пэрис прижалась ко мне, казалось, ища утешения. Я редко устраивал вечеринки с ночевкой. Я трахнулся, и наши пути разошлись. Легко, без обязательств.

Я уставился на татуировку розы на своей свободной руке, такую же, лениво поглаживающую ее нежную обнаженную кожу, чувствуя себя так, словно я сам устроил всю эту ситуацию за то, что поместил ее туда. Ты нарисовал это там не просто так, Рейн.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, я выбрался от Голливуда, прошел в ванную и начал готовиться к предстоящему дню. Переоделся в брюки от костюма и рубашку, разумеется, черную. Я предпочитал черный цвет — отсутствие света. Я чувствовал, что он хорошо сочетался со мной. Он также придавал восприятие тем, кто смотрел на вас. Для меня это было просто. Чем больше черного ты носил, тем эффектнее выглядишь. Классическое, стильное, темное. В тот день, когда я перестал бы его носить, они открыли более темный цвет. Чего не будет никогда.

Потратив несколько минут на то, чтобы выбрать наручные часы на день из своей коллекции, я застегнул Cartier, закрепив их на месте.

Легкими движениями я оставил Голливуд в своей постели, все еще спящей. Я попытался избавиться от ощущения, насколько правильно она выглядела в моем пространстве. В моей постели, в моей жизни.

Люди рождались с трагедией в крови. Она, несомненно, была такой. Но "Прикованная ко мне" был самой большой смертью из всех.

— Ты — оружие. А оружие не умеет чувствовать.

Верно, отец, совершенно верно.

— Что с ней не так? — я задал этот вопрос своей кузине, уставившись на живую женщину, попавшую в автокатастрофу передо мной.

Не то чтобы она могла видеть, что я смотрел, как она носилась по спортзалу, не переставая переключаться между разными тренажерами и тренировками на полу. Я полагал, она порхала между йогой и каким-то видом гимнастики, колесиками — много чем. Из динамиков громко лилась танцевальная музыка.

— У нее маниакальный приступ, ты же знаешь, — мягко сказал Дарио, как будто это должно было быть очевидно.

Это было не так. И я только что провел в ней довольно много времени, знакомясь с каждой частичкой ее восхитительного тела.

— Скажи это еще раз, — приказал я, и все мои мышцы напряглись.

Дарио посмотрел на меня так, словно хотел сказать, что я гребаный идиот.

— У нее психическое заболевание, биполярное расстройство. Я ждал, когда это случится. За последние несколько дней это стало более понятным, так что распознать его стало легче, — он пожал плечами.