Голод. Дилогия
Шрифт:
– А лодка его? – спросила Кессаа.
– Лодка есть, – кивнул старик. – Хорошая лодка у Смакла. Да и команду кликнуть можно, всего-то и нужно для полного хода шесть гребцов, а если твои спутники на весла сядут – еще быстрее дело пойдет! Да где ж ты шестерых гребцов найдешь, если никто не пойдет в море? Тут и рыбаки-то дальше лиги от берега не отходят, пусть даже и рыба вся у берега выбрана, а ты хочешь – в море? Нет, никто не пойдет!
– Ну так Фалан-то твой ушел в море?
– Так он по берегу, и не в Скир, а тут, рядом – неделя ходу вдоль берега. Так если бы не заказ, то и Фалан бы не пошел. Опять же, деньги счет любят,
Старик говорил, говорил, говорил, и голос его дрожал точно так же, как дрожали его пальцы, и кадык под седой бородой дрожал так, что Марику даже показалось, что в изможденном нутре старика кто-то тонет, и не кадык дергается на его горле, а последние пузыри воздуха поднимаются от утопающего в его дряблом животе.
– Подожди. – Кессаа поморщилась. – Не части ты так. Сколько пообещал Фалану его пассажир?
– Сколько ему – не знаю, а гребцам каждому по золотому, да, – закивал старик. – Так ведь это еще неизвестно, есть ли у того пассажира золото, хотя, с другой стороны, и не поплыл бы без просмотра Фалан…
– Что за слепой колдун? – спросила Кессаа.
– Слепой как слепой, – пожал плечами старик. – Ходил по дворам тут, тыкался, искал лодку. Позавчера еще. Да, у Смакла был тоже, тот ему отказал – видно, с хорошей добычей с Сеторских гор пришел, сам ко мне приходил вчера еще, рассказывал. Так и сказал: слепой с бельмами, весь в черном, маленький, на крысу похож. Так Смакл ему Фалана и посоветовал. Да, не повезло Смаклу: сам бы поплыл – глядишь, и жив остался. С другой стороны…
– Рох? – посмотрел на Насьту Марик.
– Он самый, – кивнул ремини.
– Послушай. – Кессаа стукнула ладонью по столу так, что старик вздрогнул, а Рака ойкнула. – Ты путь к Подгорке этой знаешь?
– Знаю, – неуверенно начал старик. – Знаю, так ведь…
– Лодка есть. – Кессаа говорила быстро. – Пока плавать будешь – две недели пройдет, глядишь – у тебя она и останется. А не останется, все заработаешь. Двадцать золотых хватит?
– Двадцать? – Старик закашлялся, и Рака ударила его по спине. – Двадцать – это очень много, очень…
– Гребцов найдешь? – оборвала причитания Кессаа.
– Двадцать отнять шесть… – начал торопливо считать старик. – Да, конечно, море сейчас спокойное, под ветер дорожка, да двадцать отнять шесть… опять же кормчего надо – слабоват…
– Брось, – поморщилась Кессаа. – Восемь гребцов и кормчего. Каждому по три золотых, догонят Фалана – по пять. Тебе – тридцать, а не догоним – все одно двадцать отдам. Насьта!
Распустил Насьта тугой шнурок, словно приказа ждал, и зазвенели, загремели тяжелым потоком сверкающие монеты по темным доскам стола.
– Только одно условие, – медленно проговорила Кессаа старику, который застывшим взглядом провожал подгребаемые Насьтой монеты. – Отплывать этой же ночью. Крайний срок – к утру.
–
– Так дочку твою с собой возьмем, – так же спокойно объяснила Кессаа. – Отпустим, как расчет давать будем.
– Ну что ж, – вздохнул старик. – Лучше надорваться, полный невод вытягивая, чем с пустым спину рвать. Идти надо тогда, народ собирать.
– Вот он с тобой пойдет, – показала на Насьту Кессаа.
– А я? – поднялся на ноги Марик, чувствуя, как накатывает странная усталость со лба в колени.
– А ты спи, – ответила Кессаа.
Проснулся Марик уже в ладье. Правда, выплывал из сна медленно, словно лодка с брошенными веслами, ползущая по спокойной реке. И дружное уханье гребцов сначала казалось ему тихим и неуместным – откуда они, если лодка плывет сама? Но уханье продолжалось, обволакивалось скрипом, словно скрипела сама река, и плеском волн, и Марик подумал, что это голос самой реки. Затем баль почувствовал теплый ветер, запах моря, плеск волн – и проснулся. Он рывком сел, и первым, кого увидел, оказался Вег. Хромой сидел на рулевом весле и пробуждение Марика встретил неожиданной улыбкой.
– Доброе утро и попутный ветер! Проснулся, дорогой? Вот скажи мне, парень, откуда с вами взялся Насьта? То, что Ору пристроили в Ройте, я еще могу понять, но Насьта как до Ройты добрался?
– Отстань, Вег, – откликнулась Кессаа. – Тебе же сказали: догнал! И догнал в лодке! По течению-то река сама несет!
– Ага! – сплюнул за борт Вег. – А мне думается, что в мешке он в нашей лодке где-то прятался. Или в мешке каком, или под сукном на криницах. Не могу по-другому объяснить!
– Да какая разница! – махнул рукой Насьта.
– Никакой, – согласился Вег. – Кроме одной мелочи: не люблю, когда из меня дурака делают!
– И я тоже! – поддакнул Насьта. – Только мне отец давно сказал: если тебе кажется, что из тебя кто-то делает дурака, присылай его ко мне, я в этом ремесле проверенный мастер!
Экипаж ладьи ответил дружным хохотом, и Марику только и осталось, что крутить головой да смотреть вокруг себя. На веслах сидели восемь крепких рептов, половина из которых еще несколько дней назад загребали под началом Смакла, на носу скорчился отец Раки, да и она сама там же подставляла лицо ветру, а рядом с Мариком помимо Вега сидели Кессаа и Насьта. Над гребцами играл парус, и, подгоняемая еще и веслами, ладья почти летела по волнам. Аилле поджаривал худощавому Вегу спину, море, поеживаясь от легкого киля крохотной посудинки, разбежалось до горизонта, но города на близком берегу не было. Лепились вдоль скал едва различимые прибрежные деревеньки, тянулись нитками хоженые и наезженные дороги, а выше них зелеными склонами вставали предгорья Молочных пиков.
– Куда ты смотришь? – крикнул с носа старик. – Ты по курсу смотри: вот где горы, вот где самая прочная стена, что укрывает Скир с востока, а это – так, пригорки!
Марик перевел взгляд вперед и понял, что, принятые им на первый взгляд за облака, в небо вонзались белоснежные вершины гор.
– А где город? – не понял баль.
– Это ты хватанул! – усмехнулся Вег. – Город мы еще по-темному минули. Ветерок был хороший, считай, и весел не замочили. А ты что спрашиваешь? Вроде своими ногами до ладьи дошел, еще и сталкивать ее помогал в воду, или так набрался, что и не помнишь ничего?