Голод
Шрифт:
Когда его черные ресницы дрогнули, я с ужасом и восторгом поняла, что доктор Рич смотрит на губы.
МОИ ГУБЫ.
Словно смог услышать все то, что крутилось в моей шальной голове.
Перестав дышать, я смотрела на него огромными глазами, боясь даже шелохнуться и разрушить эту атмосферу интимности между нами. Мне казалось, что вокруг нас скоро начнут пылать мелкие электрические разряды, потому что кожу покалывало и в горле пересохло, словно я бежала по Сахаре добрую милю без единой капельки воды.
Я
Когда доктор Ричардсон моргнул, словно встрепенувшись, я поняла, что волшебный момент был безвозвратно потерян.
Поспешно и резко он занял своё место за ширмочкой, сосредоточившись снова лишь на мой руке.
А я с неожиданной грустью думала над тем, есть ли смысл прокусить губу, чтобы он снова обратил на меня свой пылающий взгляд?
– И кто воспитал вас, Кэтрин?
– мне показалось, что его голос прозвучал слегка хрипло, но я старалась уже об этом не думать, считая минуты, когда смогу остаться наедине с собой в палате.
Мне нужно было больше личного пространства.
Мне нужно было просто побыть в одиночестве, не вздрагивая каждый раз от его голоса, и не пытаясь уловить момент, чтобы поглазеть на него.
Это было глупо, это было неправильно, потому что он был всего лишь чертовски сексуальным доктором, а я – всего лишь очередной пациенткой.
Да, так и было, и с этой мыслью на меня накатила жуткая усталость.
– Тетя и бабушка.
– Они живут в твоем родном городе?
– Да. Операция ещё будет долго длиться?
– Вы устали лежать, Кэтрин?
– Да.
Он смерил меня быстрым задумчивым взглядом, на секунду отвлекшись от своей работы, и наконец кивнул:
– Уже почти закончили. Осталось наложить повязку.
Какое счастье!
Больше мы не пытались говорить и поддержать светскую беседу.
Доктор Ричардсон напряженно завершал свою работу, я же тихо лежала, уже не пытаясь посмотреть на него, погружаясь в свои мысли и мечтая лишь об одном – наконец-то уснуть в тишине, покое и одиночестве.
Когда он убрал ширмочку, и поднялся, стягивая с рук резиновые перчатки, заляпанные небольшим количеством крови, а я с облегчение вздохнула – ну вот и всё!
Моя рука была аккуратно забинтована белоснежным бинтом, и я по прежнему её абсолютно не чувствовала.
Я зашевелилась на кушетке, пытаясь приподняться, но доктор Ричардсон сверкнул своими синими глазами:
– Лежите. Сведите к минимуму вашу активность. Я позову медсестру, и вас увезут в палату.
Я послушно улеглась, чувствуя, как меня захватывает глубокая печаль и тоска.
Отчего то мне хотелось, чтобы доктор Ричардсон сказал своим красивым глубоким голосом: « Молодец, котенок! Ты отлично справилась!», заставив моё тело затрепетать и покрыться мурашками, а мою душу довольно замурлыкать.
Я бросила взгляд на него, но мужчина буквально излучал холод и силу, не обращая на меня никакого внимания, отчего хотелось съежиться.
Как в нем могли сочетаться этот холодный мороз и невероятная теплота?
И что я могла сделать, чтобы он был всегда теплым огромным глубоким океаном?
Неторопливо он вышел из операционной, не проронив больше ни слова, а я смотрела, как зачарованная на его широкую спину, чувствуя себя при этом брошенной и потерянной, как котенок, которого вынесли из теплого, уютного дома, оставив одного посреди холодной шумной улицы.
Я лежала и думала, в чем я провинилась?
Услышав шаги, я сразу поняла, что это была Рози.
Скоро её взволнованное милое личико появилось надо мной, когда девушка просканировала меня быстрым взглядом истинной медсестры, а затем мягко улыбнулась:
– Как ты?
Я растянула губы в замученной улыбке, готовая заобнимать этого человечка, который отбросив все свои обиды был в этот момент рядом со мной, и казался таким родным и теплым, словно мы были знакомы уже много-много лет:
– Хорошо. Увезешь меня в палату?
– Да, лежи спокойно, я все сделаю,- сняв с капельницы прозрачный пакет, который сейчас вкапывал что-то в мою кровь, она осторожно поместила его на какое-то приспособление на каталке, подтолкнув ее вместо со мной из операционной, а потом куда-то по коридору.
Глава 11.
Рози прыснула от смеха, покачав головой и ловко управляя этим жутким транспортным средством, словно была первоклассным водителем со стажем, пока я предавалась грезам о странном докторе, чьи глаза меня пугали и завораживали с одинаковой силой.
Будто услышав мои мысли, силуэт доктора Ричарда появился опять, словно сформировался из тени коридора. Он уже был в халате и рассматривал какие-то бумаги в своих руках, напряженно и отстраненно.
Проезжая мимо него я всё ждала, что он обратит внимания на нас с Рози, что скажет мне что-нибудь, но безуспешно. Надежды таяли на глазах, растворяясь в темноте, когда я сама тихо выдохнула ему:
– Благодарю вас, доктор Ричардсон.
Он лишь не секунду оторвал свои холодные сосредоточенные глаза от бумаг, чтобы кивнуть мне чопорно:
– Не стоит, мисс Вин, это моя работа.
Работа. Я всего лишь его работа.
А что собственно я ожидала?
Любви с первого взгляда?
Классические ухаживание с цветочками и конфетками?
Свадьбу и « жили они долго и счастливо и умерли в один день»?
Шикарно, Кэт! Просто шикарно!
Осталось ещё влюбиться и страдать ближайшие пол года, потому что этот доктор тебе не по зубам.