Голод
Шрифт:
Оставшуюся часть пути до палаты я провела в состоянии полного раздражения, проклиная всё на свете.
Рози молчала, вероятно, думая, что я устала и не в состоянии говорить после операции и отчасти она была права.
– Спасибо, Рози, - я легко пожала прохладные пальчики девушки, когда она привезла меня в палату и носилась надо мной, как курочка над своим цыпленком, помогая мне устроиться на кровати, ставила снова капельницу, помогала переодеться в больничную пижаму и укрывала одеялом, подталкивая его под меня, как если
– А теперь спи и набирайся сил, пока твоя рука в заморозке, - она поправила мои волосы, расплетая мою косичку и разглаживая прядки своими пальчиками, - потому что когда действие лекарства закончатся, боли будут ужасными,- Рози поморщилась, покачав головой, - я поставлю тебе обезболивающие и снотворное, чтобы ты побольше смогла отдохнуть!
Кажется, я уже была на пути в глубокий сон, поэтому лишь устало улыбнулась милой девушке, пока она колдовала над капельницей. Скоро Рози ушла, осторожно прикрыв за собой дверь и приглушив свет.
Я провалилась в сон, словно упала с обрыва.
Иногда мне казалось, что я парю, и, в ужасе просыпаясь, я хваталась за одеяла, упираясь ступнями в кровать, чтобы чувствовать твердую землю под собой. Но проваливалась в сон снова, словно кто-то тащил меня в бездну на самое дно.
Иногда я видела океан.
Синий-синий и бескрайний.
Он окутывал меня своими теплыми волнами, укачивая, словно в колыбели.
Это походило на бред и глубокий обморок при чем одновременно.
Я металась в постели в желании свернуться в клубочек, но не могла - слева меня встречала нарастающая боль, а когда я пыталась повернуться вправо, то меня тянули нити капельницы обратно.
Мне казалось, словно кто-то наблюдает за мной, прячась в полумраке тихой комнаты.
Словно синий океан захватывает буря, штормовой ветер колышет черные паруса и ласковая гладь становится страшным огромным омутом, затягивающим меня вглубь, где сверкают молнии.
Я видела его глаза.
Глаза доктора Ричарда Ричардсона.
Мне казалось он стоит, опираясь спиной о закрытую дверь с опущенными жалюзи.
Его серая рубашка была расстегнута на груди, и бусинки сосков снова упирались в ткань, притягивая взгляд.
Это он?!
Действительно здесь?!
Голова шла кругом, когда я пыталась усадить своё тело, запутавшись в одеяле, словно в западне.
Что происходит, черт побери?
Пытаясь моргать и прогнать остатки прилипчивого сна, я никак не могла понять это сон или реальность? Или бред? Или мой мозг просто вышел из-под контроля? Но я отчетливо ощущала его аромат, который будоражил кровь! Я видела грозу в его глазах из под черных бровей, когда он смотрел на меня словно хищник, готовый к атаке.
Он пугал меня.
Очень.
ОЧЕНЬ!
Но даже этот панический страх возбуждал.
Эта комната слишком мала, чтобы находится рядом с ним в одном замкнутом пространстве!
– Проснись! – сипло шептала себе я, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, отдаваясь звоном в висках и забирая моё сбивчивое дыхание:
– ПРОСНИСЬ!
– доктор Ричард неожиданно оттолкнулся от двери и сделал шаг ко мне…
БОЖЕ! ЕГО ГЛАЗА!
Если бы глазами можно было укусить взглядом, то наверное я была бы уже мертва и растерзана на мелкие пульсирующие кусочки. Чувствуя его терпкое дыхание на своем лице я понимала, что моя жизнь потеряна навсегда. Что нужно позвать на помощь хоть кого-нибудь, чтобы меня спасли, когда я сипло выдохнула в его губы, пропадая во мраке беспамятства:
– Я буду кричать!
– Обязательно будешь!
Глава 12.
Я проснулась от дикой боли. В руке. В голове. Во всем теле.
Меня били? Сколько я вчера выпила? И где София? В каком мы медвытрезвителе? В каком городе?
Сознание было, словно вата и выдавало воспоминания порциями.
Глаза жутко ломило и, потянувшись руками к лицу, я поняла, что моя рука будто привязана.
Удивленно моргнув, я уставилась на капельницу, край которой тонул в моей вене.
Больница. Палата. Рука.
Я уставилась вниз на пульсирующую болью забинтованную руку.
Рыба. Кровь. И глубокая рана.
О БОЖЕ! ДОКТОР РИЧАРДСОН!!!!
Я подскочила на кровати так резко, что голова за мной не успела, и мир потемнел, расплываясь.
В голову тут же ломанулись все события последней ночи, включая операцию и съедающие меня грозовые глаза доктора Рича…
В ужасе я уставилась на закрытую дверь, которую он подпирал собой ночью, прежде чем шагнуть ко мне или не подпирал?
НО Я ЖЕ ЕГО ЧУВСТВОВАЛА!
ОН БЫЛ ЗДЕСЬ?!!
Или не был?...
Чувствуя, как сердце истерично подскочило в область горла, застряв там, я не могла вздохнуть или выдохнуть. Меня колбасило даже от воспоминаний о нём! Тело сжалось в комок, пульсируя страхом и возбуждением, которое обжигало электрическими разрядами каждый нерв во мне.
Темнота ушла вместе с ним, и сейчас палата была мягко освещена солнечными лучами сквозь зашторенные окна, но, судорожно рассматривая помещение, я хмурилась, стараясь найти следы его присутствия, если они вообще были.
Детектив из меня был, прямо скажем, никудышный.
Снимать отпечатки пальцев я не умела и, судя по всему, понять, что случилось ночью я не смогу.
Пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях, я подпихивала свой мозг работать, а не ныть от боли.
Но я ничего не помнила, кроме того, что он шагнул в мою сторону и кажется наклонился ко мне?
Но даже это прикосновение было мучительным, потому что губы болели тоже. Они припухли и было странное ощущение жжения, как если бы я обветрила губы, при чем, это ощущение быстро распространилось на подбородок, щеки и скулы.