Голод
Шрифт:
Парень хмуро кивнул, и развернулся. А я пошла дальше. Полупрозрачная дверь, дальше по коридору. Палаты, палаты, палаты. Поворот налево, спуск по лестнице на один пролет, и снова тот же путь. Денис где-то здесь. Палаты на четверых-шестерых больных, он точно не в випе.
На меня не обращают внимания, подумаешь, еще одна больная. Явно не посетительница, выгляжу я жутко, мне отражения в стеклянных дверях хватило, чтобы впечатлиться. Иду, заглядываю в палаты. Большинство пациентов лежат, держат в руках телефоны, планшеты. Кто-то режется в карты, играют в шахматы.
А
Денис.
– Саша… - начинает он, но я взмахиваю рукой, обрывая.
– Нет времени. Уходи, Денис. Илья что-то задумал. Вряд ли это пустая паранойя. Он только и твердит о том… о том…
– О чем? – Денис кладет ладонь на мои плечо.
И мне, несмотря на все то, что случилось, несмотря на его гадкие слова, приятна эта тяжесть. Так и тянет склонить шею, и потереться щекой о его запястье. Своей разбитой, расцарапанной осколками стекол щекой об его татуированной, пораненное, испещренное шрамами запястье.
Оба мы какие-то невезучие.
– О том, что он тебя убьет, - говорю я. – Охраны немного, в основном на нашем этаже. Один охранник у входа в больницу, еще один у заднего выхода. Про других не знаю. У Ильи паранойя, он думает, что ты хотел его убить, - вспоминаю, что Денис и правда хотел его убить, и отбрасываю эту мысль – лучше не думать. – Тебе пора исчезнуть.
ГЛАВА 22
– С ума сошла?
– Уходи, - дернула плечом, пытаясь скинуть руку Дениса, но он лишь крепче сжал ладонь.
– Уйдем вместе. Все, это, итак, слишком далеко зашло, хватит. Ты моя, и уйдешь со мной. Пошли…
– А я никуда не собираюсь, - я все же вырвалась из его хватки, и сделала два шага назад. – Уйдешь ты. Меня Илья ни в чем не подозревает, и…
– И ты просто дура, - оборвал Денис.
Это уже раздражает!
– Может, хватит называть меня дурой? – сузила глаза. – Даже если это так, то не стоит. Ты и сам ненамного лучше, знаешь ли. Стоишь тут, время тянешь. Ты был рядом с Ильей? Нет. А я была. Он двинулся, и, может, у него и есть на это причины. А может, нет, я не знаю. Но дважды он за последнее время попадал в аварию. И весь на нервах. Илья и до этого тебя не жаловал, а сейчас… ты хоть знаешь, что он с тобой сделает?
– Он мой брат, кстати, - скривился Денис. – Уже многое сделал, осталось только убить.
– Так уходи! – вскрикнула я. – Просто убирайся отсюда.
– Без тебя…
– Да брось, - фыркнула я, обрывая Дениса. – Такой заботливый, чтоб тебя. Мне это не нужно, ясно тебе? Решение я приняла – бегать не стану. И жертвы мне не нужны, я о них не просила.
– Разве не просила? – Денис дернул меня за руку, и затащил в туалет. – Ты же сама пришла ко мне, сама просила о помощи.
– А теперь передумала. Денис, ты тянешь время, - тихо сказала я. – Может, я накручиваю, и Илья не сделает ничего, и просто бредит. Но лучше поберечься. Мне ничего не грозит, а вот тебе… тебе уходить нужно. Да и мне пора возвращаться.
– Да, нам пора, - набычился Денис. – И мы уходим.
Закрыла глаза, и глубоко вдохнула пахнущий хлоркой воздух. Как же я устала! От Ильи, от этого гадкого болота, в которое жизнь моя превратилась. И ведь обвинять некого, хотя очень хочется крайнего найти. Мама не сказала, что такое Илья, но ведь у меня и свой мозг имелся, чтобы понять. Насильно меня никто не отдавал за него, да и не пятнадцать мне было. Взрослая. И тогда была, и сейчас. Но, как оказалось, никогда не была хозяйкой собственной жизни. Может, правду писал Булгаков, и не мы сами управляем своими жизнями, а кто-то с ними играет? Аннушка разлила масло…
Черт, о чем я только думаю!
Я хочу уйти с Денисом, и ушла бы, не раздумывая. Плюнула бы на все возможные угрозы, и позволила мужчине себя защитить. Я слабее, я люблю его, я не феминистка. Пусть бы защищал. Но в угоду ему убивать ребенка? А Денис ведь снова заведет этот разговор. Попросит. Или заставит.
– Нет, Денис, - вздохнула. – Ты сказал тогда, что я аборт должна сделать. Так вот…
– Замолчи, - поморщился он.
– Так вот, - повторила настойчиво, - этого не будет. Не буду врать, что мне безразлично, кто отец моего сына, и что главное для меня то, что я его мать. Это не так. Я правда хотела бы, чтобы он от тебя был. И, желательно, не сейчас. Не ко времени эта беременность. Но…
– Ты ведь сама все понимаешь. Сама сказала, что хотела бы, чтобы этот… эмбрион, - Денис произнес это слово сквозь зубы, - был от меня. Но он не от меня. И да, сейчас невовремя. Саша, Сашенька, ты ведь все сама понимаешь. И ты не дура, не большая дура, чем я сам кретин. Срок маленький совсем, я не спец в беременностях, но это пока даже не ребенок. Это лишь заготовка! Ты должна… ты, блть, обязана избавиться от этого.
– Нет, - покачала я головой.
Гадкие слова. Заготовка, эмбрион, обязана избавиться… Гадкие, но скандалить не хочется. И обижаться тоже. Наверное, я бы на его месте и сама предлагала подобное. Уйти вместе, избавиться от «не того» ребенка, и жить дальше.
– Ты что, хочешь растить его сына? Жить, и видеть, как он взрослеет, и постоянно видеть напоминание? Я – нет. Хочешь ребенка – заведем своего. Одного, двоих, да хоть десять, Саша! Но не этого! Я просто… я…
– Ты просто не обязан это принимать, - оборвала я, устав от попыток Дениса подобрать нужные слова. – И я тебя понимаю. Это нормально. Но аборта не будет.
– Почему? – прошептал Дэн. – Саш, я понять не могу, почему? Я прошу не о чем-то глобальном. Я прошу о том, что ты в силах мне дать, и мы оба от этого только выиграем. Только не говори, что ты противница абортов.
– Я не противница абортов. «Мое тело – мое дело», слышал? Так вот, Денис: мое тело – мое дело. Твой выбор – не принимать меня с ребенком от Ильи. Мой выбор – оставить этого ребенка.
– Почему? – повторил парень. – Объясни, я не понимаю тебя. Я вообще нихера не понимаю. Зачем тебе рожать… это?
Зачем?
Я сказала Дэну правду, и я не против абортов, хоть и сама едва ли на него решилась бы. Да я и не решилась. Сначала из страха, сейчас мне просто жаль этого ребенка, и я начинаю его любить. Причин множество.