Голос демона
Шрифт:
Я иду в школу пешком, хотя можно на автобусе, но неинтересно. В автобусе пихаются, но к папе совсем не хотят помочь отправиться, поэтому я лучше пойду пешком и по самому краешку тротуара. Однажды я шла по дороге, но мне пообещали, что я пожалею, как в больнице, поэтому я больше не рискую – они действительно могут сделать так, чтобы я к папе не попала.
Вот поэтому я иду по краю тротуара, надеясь на то, что какой-нибудь дяденька в пролетающей мимо машине увидит меня и пожалеет. Но никто не жалеет, потому что я «прицеп», а не девочка. Наверное, «прицепов» не жалеют, поэтому остаётся надежда только на мальчиков и девочек в школе, которые в последнее время стали
Вот я дохожу до школы, и какой-то мальчишка меня сразу же дёргает за косу, но как-то без особой охоты, может быть, этот мальчик тоже устал? А, нет! Вон завуч стоит и всё видит, поэтому мальчик не хочет, чтобы ему влетело из-за такой плохой девочки. Почему-то завуч не слушает, когда я прошу не наказывать помогающих мне девочек, но они, даже несмотря на то, что их ругают, всё равно стараются мне помочь. Однажды даже шваброй тыкали, но почему-то опять не получилось, только кровь была. Это совсем недавно было, может быть, даже вчера, я не помню.
Мне почему-то всё труднее всё запоминать становится, как будто голова тоже уже хочет к папе, а не здесь оставаться. А может, это потому, что меня часто о стену и о парту бьют. Ну, они правильно же бьют, помогают мне, я за это очень благодарна девочкам. Правда, они удивляются, когда я спасибо говорю, но я всё равно говорю.
– Плакса пришла! Плакса хочет… – ну, это слово плохое, я его повторять не буду…
Так приятно, когда друзья мне радуются! Значит, сегодня они будут опять мне помогать… Интересно, а как? С лестницы столкнут или что-то новое придумают? Я подхожу к своему месту и вижу – обо мне не забыли, на стуле кнопки разложены, чтобы они впивались. Это давно уже не работает, то есть я папу не вижу, но всё равно приятно – девочки же старались!
Я сажусь на кнопки, ой… Теперь нужно поплакать, пусть даже это и не работает, но девочкам будет приятно. Поэтому я вспоминаю папу – его руки, его голос, его ласку – и через минуту уже горько плачу, а Светка, это моя самая лучшая подруга, улыбается радостно. Вот и хорошо.
Светка – она мне ещё почти с самого начала принялась помогать. Ну, сначала пыталась трусики стянуть, одежду на физре спрятать, но потом увидела, что мне всё равно, и поняла, как правильно надо мне помогать. Она такая хорошая, никогда не устаёт! И шваброй тыкать она придумала, и ещё что-нибудь интересное придумает. Я просто жду не дождусь!
Входит учительница. Она только кричать любит, а ещё любит мешать Светке делать так, чтобы я с папой хоть ненадолго встретилась. Поэтому я эту училку не люблю. Вот и сегодня она что-то рассказывает, а я старательно не слушаю, вот совсем! Я знаю, что она напишет в дневник, а потом там, где я живу, мне сделают так, что я папочку хоть ненадолго увижу. Ой, значит, и она мне помогает? Надо будет об этом подумать…
Звонок звенит на перемену, надо успеть в туалет сходить, а то будет авария, у меня иногда в последнее время бывает. Ну, после того, как я на спину упала, когда с лестницы катилась. Это ещё в позапрошлый раз было, потому что в прошлый я некоторое время ходить не могла – ноги не шевелились, поэтому домой я ползла почти, но потом оказалось, что мне опять не дали к папе уйти – нашли в луже и позвали страшных докторов. Они очень страшные, я их боюсь.
Я только успеваю свои дела сделать и хочу уже выйти, когда как будто встречаюсь со стеной – и в следующий момент уже обнимаю папу. Неужели у девочек получилось? Вот здорово! Я могу остаться с папой?
– Пока ещё не время, – грустно отвечает папочка. – Иди, моя маленькая… Сколько тебе ещё пережить придётся…
Я плачу, но иду, потому что так сказал папочка. Он был удивлён, кстати, когда я ему о «прицепе» рассказывала. А ещё папа сказал, что мама – очень нехорошее слово, и если бы он не был сиротой, то меня бы забрали его родители… Но у папочки никого нет, а мамины дедушка с бабушкой, наверное, порадовались, что меня нет. На самом деле, это неважно, они меня всё равно всегда «отродьем» называли, так что так даже лучше.
Открыв глаза, я понимаю, что лежу в туалете и надо идти в класс. Я поднимаюсь на ноги, только голова немного кружится, и иду. Оказывается, что я опоздала на урок, но учительница говорит «Что с тебя возьмёшь» и пускает в класс. Теперь нужно отсидеть ещё этот урок, а потом нужно будет идти или в туалет, или за школу, чтобы девочек никто не увидел, когда они мне будут помогать к папе уйти.
Решив, что лучше начать с туалета, чтобы потом аварии не было, я захожу туда, но ничего сделать не успеваю, потому что вижу двух мальчиков, которые дуют в белые палочки, от которых много дыма. Один мальчик бьёт меня по лицу так, что даже звёздочки вспыхивают перед глазами, а второй хватает за волосы и макает меня в унитаз головой – ну, туда, где чьи-то какашки. Я чувствую, как меня щипают, потом бьют, всё кажется вокруг нереальным, я уже даже вижу папочку.
– Глядите, какая фоточка! – слышу я Светкин голос.
С трудом сфокусировав взгляд, я чувствую, что моё сердце сейчас остановится – в руках моей подруги папина фотография. Увидев, что я смотрю, она берёт её двумя руками… Я понимаю, что сейчас случится, и даже хочу кинуться, забрать, но почему-то не могу даже двинуться с места. А Светка медленно рвёт единственную папину фотографию, как будто разрывает пополам моё сердце.
Передо мной появляется улыбающийся папа, он раскрывает объятия, и я бегу, бегу, бегу к нему! Папа! Папочка! Я уже бегу, папочка!
– Что здесь про… – словно сквозь вату слышу я голос завуча, но это уже неважно, меня обнимают такие родные руки! Папа, папочка…
Глава первая
– Элька! Элька! – слышу я мамин голос, заканчивая натягивать на себя школьную форму. – Завтрак!
– Иду-у-у! – отвечаю ей, ускорившись.
Зовут меня Элеонора, но имя это длинное, потому просто Элька. Учусь я в школе, в последнем классе, скоро распределение у нас по специальностям. У кого Университет, у кого заводской цикл, а я очень в полицию хочу, по оценкам и статусу вроде бы прохожу. Мы – достаточно богатая семья – целых трое детей. Кстати, Диану и Маришу тоже поторопить надо, опоздают если, от училки так огребут, что неделю садиться осторожно будут.
Класс у меня последний, и со мной связываться опасаются, потому что бью я больно и без особых разговоров. Кстати, надо Светке из параллельного моську полирнуть, а то давно её не била, ещё отвыкнет, крыса болотная. Вот кому прямая дорога на завод – по развитию вообще в шаге от отбраковки застыла. Как только генконтроль с такой харей прошла?
Я сажусь за стол, поздоровавшись с мамой. Семья у нас полная, здоровая, так что вопросов к нам не бывает. Мама у меня героическая – всё-таки целых три раза допущена была в Департамент Оплодотворения! Правда, что там происходит, она никогда не упоминает. В детстве я её доставала вопросами, но потом запомнила, что, если хочу комфортно сидеть, то любопытство своё надо прикрутить.