Голос сердца. Книга первая
Шрифт:
Виктор проследил за движением ее головы, и его лицо озарилось улыбкой. Выводок гусей — лоснящихся, откормленных и безукоризненно белых степенно шествовал им навстречу.
— Эту сцену не поставили бы лучше даже в Голливуде. А скажи-ка мне, детка, откуда гуси научились маршировать строем?
— Представления не имею, — усмехнулась Франческа. — Но они всегда появляются здесь примерно в это время. Наверное, это их час кормления. Ну, пойдемте. Диана ждет нас.
Диана стояла в дверном проеме, облокотившись о лыжи.
— Я хотела бы добавить к этому и мое приветствие. Надеюсь, вы уже начали получать удовольствие от пребывания в Виттингенгофе, Виктор? Чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, Диана. Вы очень любезны.
Повернувшись,
— Покажи Виктору, где он может раздеться, а я пойду сообщу Кристиану, что мы приехали. — Она протянула Виктору его лыжи. — Франческа покажет вам, где их поставить.
— Конечно, — ответил он.
Девушки пошли в глубь дома через фойе. Виктор последовал за ними, оглядываясь по сторонам со все возрастающим интересом. Квадратное фойе было небольшим, с оштукатуренными стенами и терракотовыми плитами на полу, блестевшими под пробивавшимися через окна лучами солнца. Массивное зеркало в резной серебряной раме, отражавшее в мерцавшей глубине интерьер холла, висело над комодом из сосны. Рядом с ним стояла серебряная ваза с ветками, украшенными красными ягодами. С противоположной стороны небольшое фойе расширялось, переходя во впечатляющих размеров холл, в который выходило множество дверей. Отсюда же вела на верхние этажи строгая изящная лестница. В холле не было ничего лишнего — только шкаф для одежды, несколько резных деревянных стульев и бюро возле лестницы. Вся мебель была сделана из дуба в простом деревенском стиле.
Стены холла были покрашены в тот же цвет яичной скорлупы, что и весь замок снаружи. Над лестницами висел огромный гобелен, изображавший сцену средневековой охоты. Он сразу же приковывал к себе взгляд. Тяжелая железная люстра свисала на длинных цепях в самом центре высокого потолка. Пол из темного дерева был отполирован до блеска.
Диана повернула направо и вошла в одну из комнат, помахав им рукой. Франческа повела Виктора налево по длинному коридору. Потом они спустились вниз по нескольким каменным ступеням. Здесь был другой холл, из которого французские окна открывались в выложенную мозаичной плиткой лоджию. Через окна видно было замерзшее озеро, а за ним — рощица молодых деревьев.
В теплом воздухе витали ароматы готовящейся еды. Виктор потянул носом и обратился к Франческе:
— Мне кажется, мы приближаемся к кухне.
— Да, она здесь. — Девушка кивнула в сторону конца холла.
— Только теперь я понял, насколько голоден. Боюсь, что наброшусь на еду с волчьим аппетитом. Я встал на рассвете, чтобы успеть на самолет.
— Манфред скоро принесет что-нибудь в гостиную. Легкая закуска с напитками перед обедом. Ну вот, лыжи вы можете поставить сюда. — Она открыла шкаф, отошла и повернула металлическую ручку двери другой комнаты. — А здесь гардероб.
Виктор прислонил свои лыжи рядом с несколькими парами, уже стоявшими в шкафу, закрыл его и последовал за Франческой. Гардеробная была выдержана в бело-голубой палитре. Такими были плитки пола и обои с цветочным рисунком сдержанного тона на стенах и потолке. Франческа положила свою желтую вязаную шапочку на одну из вешалок для головных уборов. Под этими вешалками на плечиках висели спортивные куртки, пиджаки, плащи…
— Вы можете оставить свою куртку здесь и пройти в ванную через эту дверь, если хотите освежиться.
— Спасибо.
Франческа повернулась к зеркалу, которое стояло на комоде, провела расческой по волосам, а потом потрясла головой, рассыпая их по плечам.
— Я подожду вас в холле и провожу вверх.
— Не думаю, что я потеряюсь, детка.
25
Франческа вприпрыжку взбежала по каменным ступеням, что-то весело мурлыча себе под нос. У нее было прекрасное настроение. Ведь Виктор был рядом. Франческа, конечно, не была настолько глупа, чтобы предположить, что это обстоятельство способно изменить отношение Виктора к ней и заставить его ответить на ее чувство. Однако девушка считала, что здесь, в Виттингенгофе, у них гораздо больше шансов сблизиться, чем в Лондоне. Здесь Виктор безраздельно принадлежал ей, и не было никакой нужды бороться за его внимание с Пики, Катарин и другими людьми из его окружения. Уже это девушка расценивала как подарок судьбы.
Франческа быстро прошла через Олений зал, все еще что-то мурлыча, но замедлила шаги возле двери библиотеки. Массивная дверь была плотно закрыта. Тем не менее она услышала, как Диана воскликнула: «О, Бога ради!» Это было произнесено с таким нетерпением, что насторожило Франческу. Дальше последовала целая тирада на немецком, которого девушка не понимала. Но не требовалось особой проницательности, чтобы понять, что Диана чем-то сильно раздосадована. У Франчески не было никакого желания прислушиваться и вникать не в свое дело. Однако она была озадачена. Диане было совершенно несвойственно сердиться на кого-либо, тем более на своего брата, с которым она была неизменно добра и покладиста. Франческа задумалась о причине раздражения кузины, но тут же отбросила эту мысль. Что бы там ни было, ее это совершенно не касается. Она предпочитала не вникать слишком глубоко в некоторые стороны жизни этого дома.
Войдя в гостиную, она сразу же направилась к тумбе, в которой стояли пластинки. Она выбрала кое-что из своей любимой классики и поставила пластинку на проигрыватель, а затем подошла к камину и села на высокую каменную скамью перед ним, протянув к огню ладони.
На лице девушки застыло мечтательное выражение. Все ее мысли были заняты Виктором и теми пятью днями, которые им предстояло провести в этом доме. Вчера вечером она объяснила ситуацию Диане, рассказав ей о необходимости соблюдать тайну ввиду сложностей в личной жизни Виктора, о его надвигающемся разводе и беспокойстве по поводу журнала «Конфидэншл». Она доверилась кузине, но все же не раскрылась перед ней полностью. Франческа предпочла умолчать о своих самых сокровенных чувствах. Будучи по натуре очень скрытным человеком, она расценила их как чересчур личные, чтобы говорить о них с кем бы то ни было. По этой же причине, главным образом, она ничего не сказала Катарин, хотя частично ее сдержанность была также порождена страхом показаться глупой малолеткой. Кроме того, Франческа не хотела, чтобы Катарин прожужжала ей все уши рассказами о любовных похождениях Виктора, что подруга сделала бы с удовольствием. Франческа была достаточно умна, чтобы понять, что подобного рода информация только усилила бы ее переживания.
После того как Франческа, тщательно подбирая слова, рассказала Диане о своей симпатии к Виктору, та на некоторое время задумалась. Наконец она произнесла:
— Мне кажется, ты не должна обращать внимание на его отношение к себе. В противном случае ты будешь себя чувствовать очень жалко в течение всего времени пребывания здесь, дорогая. Я также считаю, что ты должна быть с ним абсолютно естественной, даже показать ему, как сильно он тебе нравится. — Диана остановилась и посмотрела на Франческу смеющимися глазами. — Да не смотри ты на меня так, Ческа! Ты вполне можешь дать ему понять, насколько он тебе небезразличен, не будучи при этом вызывающей и навязчивой.
Диана наклонилась вперед и сжала руку Франчески.
— Послушай меня, дорогая. Мужчины могут быть очень странными и совершать труднообъяснимые поступки. Они так же боятся быть отвергнутыми, как и мы. Поэтому иногда их нужно мягко подтолкнуть, поощрить, чтобы они чувствовали себя более уверенно. И вот еще что. На твоем месте я забыла бы о своем возрасте, о его возрасте и о том, кто он такой. Он может быть знаменитой кинозвездой, но он такой же мужчина, как и все остальные. Просто мужчина! Тебе будет гораздо легче, если поступишь как я тебе советую. И — кто знает? — он, возможно, оценит такой подход и сможет расслабиться.