Голос во тьме

Танго Аргентина

— Почему вы у меня спрашиваете? — резко осведомился Энджел.

— Но вы же сами мне рассказывали, что поставляете им всяческое снаряжение, оружие и прочее, создаете для них амулеты и это все. Значит, их точно больше, чем один.

— Какая память, — процедил Редферн. Он сел и отодвинулся от Маргарет, но посматривал на нее исподлобья, сердито и недовольно. С чего бы это?

— Вам не нравится мистер Лонгсдейл?

— С чего вы взяли?

— Тогда чего вы так ершитесь, словно вас против шерсти гладят? Вы же работаете для них…

— Я для них не работаю, — резко ответил

Энджел. — Это они от меня зависят.

— То есть вы главнее? — сообразила Маргарет. — Ну ладно.

— Ладно? — вскипел наставник. — Ладно?! Не смейте так о них говорить, будто они мне приказывают! И оставьте этот тон снисходительного одолжения!

Девушка опустила чашку и внимательно посмотрела на Редферна. Его ноздри сердито раздувались, брови сошлись над выдающимся носом, на виске забилась жилка.

— Извините, — сказала Маргарет. — Я не знала. Я думала, что если и вы, и они бьетесь против нечисти и нежити, то…

— То я питаю к ним нежную братскую любовь?

— То вы хотя бы единомышленники. Энджел, что с вами? — ласково спросила она. — Почему вы сердитесь?

Он заерзал, недоверчиво покосился на нее и наконец буркнул:

— Мне не нравится, что вы так тесно общаетесь с Лонгсдейлом. Мне не нравится ваша симпатия к нему.

— Почему?! — изумилась Маргарет. Она ждала какого угодно ответа (лучше, конечно, рассказа про консультантов со всеми подробностями) — но только не такого!

— Потому что такие, как он, не совсем люди.

— Да, — после паузы отозвалась девушка, — я заметила. То есть вот это с собакой — это для них нормально? Что это вообще было? При чем здесь пес?

Энджел встал и отошел к окну. Маргарет отпила какао, выжидательно глядя в узкую спину наставника. Как он вообще выжил, весь такой худой, длинный и хрупкий, постоянно общаясь с нечистью? Даже Лонгсдейл — и тот не всегда может осилить…

— Это фамилиар, — наконец ответил наставник.

— Что? — встрепенулась мисс Шеридан.

— Сами подумайте, девушка, в борьбе с кем консультанты проводят свою жизнь. Человек по сравнению с нежитью хрупок и уязвим, а про нечисть и говорить нечего. Будь они обычными людьми, то погибали бы сотнями, не успев прикончить и трех–четырех таких тварей. Поэтому… кандидаты в консультанты проходят… некую процедуру, — он говорил медленно, будто на ходу пытался собрать ответ из правды, вранья и недоговорок. — В результате которой они меняются… и приобретают фамилиара–хранителя.

— И что он делает? — жадно спросила Маргарет. Энджел подошел к ней ближе. Он смотрел на нее сверху вниз, и по его лицу девушка поняла, что ответ будет неприятен.

— Консультант не может умереть, — холодно сказал Энджел. — После окончания… процесса он приобретает множество свойств, необходимых охотнику, и лишается возможности умереть. Он теряет воспоминания о том, кем был до процесса, забывает себя и свою прежнюю жизнь, но приобретает…

— Но зачем?! — потрясенно выдохнула Маргарет. — Зачем так поступать с ними?!

— Затем, — ответил Энджел, — что нежить и нечисть — это твари, питающиеся жизнями смертных. А чтобы победить одного монстра, нужен другой монстр.

Глава 23

Лонгсдейл

перелистывал книгу за книгой в библиотеке Марка Стилтона, и Бреннон подозревал, что это надолго. Здесь было томов семьсот даже на первый взгляд. Джен переминалась с ноги на ногу за спиной комиссара. Натан понимал, как трудно ей удержать в себе то, что он ей рассказал. И, кажется, она ему не совсем поверила. Бреннон сам понимал, что основания для подозрений весьма шаткие: кто–то соединяет людей с бессмертными духами, чтобы это люди превратились в живое оружие против всякой пакости. В таком и ведьму трудно убедить. К тому же у них сейчас было более важное дело.

«Старый дурень», — кисло подумал Бреннон. Девушка не сводила с консультанта хмурого взгляда, в ее глазах то и дело вспыхивали огоньки.

— Нет, — наконец заключил Лонгсдейл, — в книгах ответа не отыскать. Обычный набор для практикующего некроманта. Разве что где–то есть тайник, — он перевернул книгу и потряс, но письмо с признанием из нее не вылетело.

— В Кинтагеле тоже негусто, — сказала Джен. — Мы перерыли там все, но ничего не нашли, кроме следящих чар. Непогребенных скелетов там тоже нет. С чего мой многомудрый учитель вообще взял, что она именно в Кинтагеле ими разжилась? — Лонгсдейл смущено и раздосадованно кашлянул. — Для изготовления унции костного пороха достаточно полдюжины ребер. Даже эта тощая крыса могла притащить их с собой при переезде в Блэкуит.

— Следящие чары? — переспросил Бреннон. — Это те, что использовала Пегги?

— Нет, — качнула головой ведьма, — отпечаток был другим. Другой личности. Той, которая сейчас дрыхнет под морфином в больничке. Какого черта вы с ней панькаетесь? Ее давно пора придушить!

— Цыц, — сказал комиссар. — У нас правосудие. Оно распостраняется на всех.

— Ага, на полоумных некроманток в особенности. Думаю, кое–кого попросту заманили в кастрюлю с супом, как глупого гуся. Правда, вопрос в том, зачем ей суп из охотника за нечистью и нежитью.

— Редферн говорил, что ей нужна жертва.

— А вы ему больше верьте. Он–то своего добился — девчонка у него в кармане.

— Рейден, — резко одернул ведьму Лонгсдейл. Она смолкла и надулась. Консультант присел на корточки и обвел пальцем знак на полу. — Понятно, почему я не чуял магию. Основательная защита — не выпускает ни единой эманации наружу.

— То есть мне все равно придется будить ее и допрашивать, — подытожил Бреннон. — Если Галлахер не разыщет в списках пассажиров женщину, о которой мы знаем, что ее зовут Марк Стилтон. Отлично.

— Чего вы от нас хотите?

— Хочу, чтобы вооружили меня хоть чем–нибудь против этой дамы. Все, что мы знаем — она убивала девушек, чтобы собрать некроморфа, и похитила Пегги, потому что она для чего–то подходит.

— Но зачем вам знать что–то еще? — недоуменно спросил Лонгсдейл. — Доказательства того, что это она, налицо. Разве вам этого недостаточно, чтобы повесить ее?

— Нет, — процедил комиссар, — еще я, черт возьми, хочу знать, что она не прячет какой–нибудь козырь в кармане!