Голос Жизни
Шрифт:
Когда враг поравнялся с нами, я выбросила в его сторону руку с баллончиком, и нажала на кнопку спуска. Вместо водителя лицо сморщила его вскрикнувшая спутница. Слезы, градом потекшие из ее покрасневших зажмуренных глаз, сшибало набегающим потоком воздуха.
Я надеялась, что водитель остановился бы, чтобы проверить здоровье подопечной, но ему было совершенно наплевать. Он недовольно кричал что-то, я прочла по дергавшимся губам: «Держись! Держись, тварь! Не вздумай сорвать гонку!».
Второй раз попасть удалось. Струя точно врубилась в правую часть его лица, зацепив всего один глаз, но и этого хватило, чтобы водитель в отчаянии ударил
– Вот это ты отбитая, епт! Вот это ты мне нравишься! – восхищенно кричал Оуэн, заметив мой отчаянный поступок.
Мы с ревом пересекли линию финиша, и медленно въехали в ликующую толпу. Ученики празднично кричали, восхищенно визжали, смотрели на нас с наслаждением и стремились притронуться к нам, будто бы мы какие-то недосягаемые звезды автогонок, к которым, наконец, можно было прикоснуться: десятки рук скользили по одежде, и я чувствовала себя лучше некуда, оказавшись в центре всеобщего внимания. От такого количества взглядов у меня голова прошла кругом, а сердце радостно заколотилось. А еще впереди ожидал хороший денежный приз, так что я вполне могла сказать, что день удался
Но вдруг возникло в груди какое-то напряжение. Внезапное и имеющее непонятную, тревожную причину. Крики толпы потеряли цвет и перестали иметь значение, я быстро забыла о десятках пьяных глаз, направленных на меня. Непонятное чувство неотвратимости какого-то темного события беспокоило мою вдруг напрягшуюся психику, а еще в голове, заиграв в мысленном магнитофоне, тихо, будто мрачные звуки потустороннего эха, звучали обрывки песни «Разбежавшись, прыгнул со скалы».
Я посмотрела прямо, увидев там, над острыми пиками деревьев, высокий-высокий обрыв, за краем которого виднелась верхушка ленты белого забора, отделявшего проезжую часть от пропасти. Скала была. Кто должен был прыгнуть? От чего-то мне стало казаться, что кто-то непременно слетел бы с обрыва, причем неизбежно, а между песней, исполненной мною в классе музыки и этим событием была какая-то мистическая связь.
Вот. Вот-вот, уже. Ну, вот, сейчас, с секунды на секунду.
И….
Нет.
Обрыв пустовал.
Может, я слишком сильно волновалась из-за гонки?
Вернулась к толпе, снова утонув в лучах ее внимания, настроение стало веселым и задорным: любовь людей нравилась мне, они с удовольствием выкрикивали мое имя и имя Оуэна, как преданные фанаты. Конечно, это не совсем сцена, и не совсем певческая слава, но, все же, слава. Я была в восторге.
Только я позволила себе расслабиться, только пронзительно свистнула, сунув два пальца в рот и выражая толпе одобрение, только вскинула руки и растянула на лице улыбку от уха до уха, как тут же послышался раскатистый металлически грохот, отдаленный визг резины и отдаленный рев мощного дизельного двигателя.
Толпа тут же забыла о моем существовании, лица людей стали напряженными и хмурыми. Да даже я о себе позабыла, немедленно направив взгляд к источнику звука. Кабина тяжелого тягача свисала с края обрыва, и, к счастью для водителя, прицеп был достаточно тяжелым, чтобы не позволить машине свалиться.
Я присмотрелась к кабине. Ее борт рассекал ветвистый винил синей молнии. Той самой молнии на том самом грузовике, который сне нас на трассе, и даже не остановился.
Нахмурившись, я поняла, что водителя этого теперь надо было спасти во что бы то ни стало. Но не для того, чтобы погладить его по головке, укутать в пледик, и дать кружечку какао. Нет. Надо было вытянуть его из кабины, отпинать гада по проклятым ребрам, переломав побольше косточек, и сдать его в полицию.
Пока Оуэн «щелкал клювом», покинув седло квадоцикла и встав рядом с какими-то девчонками, я, недолго думая схватилась за руль и подтащила себя на водительское место. Повернулся ключ, нажала на красную кнопочку, и «вру-у-у-ум!». В детстве, когда мы ездили с отцом на тихоокеанское побережье, мне несколько самой приходилось кататься на квадроцикле, и, к счастью, я отлично помнила, как им управлять. Не стерлись еще навыки из воспоминаний, не стерлись. Я с силой крутанула ручку газа, мотор взревел, и толпа тут же расступилась передо мной, не желая попасть под колеса. Стиснув от злобы зубы, я, рассекая тяжелую темноту яркими лучами фар, понеслась по широкой лесной тропе.
Колеса подпрыгивали на ухабах, непослушный руль дергался из стороны в сторону, вырываясь из рук, меня слегка подбрасывало в седле.
– Стой! А ну, стой, падла! – это Оуэн кричал мне в след.
Он направился к недавно приехавшим соперникам, но те тут же уехали прочь, не желая расставаться с техникой. Тогда Оуэн посмотрел на гоночную трассу. Отправленный в кювет соперник, вместе со своей напарницей, покидал овраг.
– Вы что творите!? – вскрикнул он, толкая квадроцикл и прихрамывая, когда Оуэн приблизился. – Твоя бешеная сука чуть не убила нас!
– А вот что, – сказал Оуэн, и со всем размаха мощно врезал гонщику по лицу кулаком. Он, запрокинув голову, упал на склон оврага и покатился по холодной земле, как с горки.
Его недовольная спутница кинулась на Оуэна, стала визжать, царапать ему лицо, но Оуэн просто схватил ее за волосы и грубо повалил на землю, став тащить ее в яму, будто вещь, которую собрался выкинуть. Девушка жалобно плакала, жалостливо стонала и просила отпустить ее, кричала, что ей больно, по красным щечкам катились горькие соленые слезы.
– Не смей стоять на пути, мразь! – он небрежно бросил ее на полметра вперед.
– Не бей меня! Не бей меня, Оуэн! Пожалуйста! – умоляла девушка сквозь громкие рыдания. Но Оуэн все равно пнул ее под ребра, и она взвизгнула, схватившись за торс.
Убедившись, что препятствий больше нет, Оуэн запрыгнул на квадроцикл, завел его нажатием кнопки, засмеялся нервно, когда услышал звук двигателя, а затем рванул следом за мной. Пусть я уже была достаточно далеко – это не значило, что стала недосягаема.
Глава 2. Кто ты?
К моменту моего приезда, к счастью, бедствующий грузовик оставался на месте. Я резко ударила по тормозам, остановившись у прицепа, спрыгнула с квадроцикла и устремилась к кабине. Она со скрипом покачивалась, свисая над тьмой обрыва, и падение оставалось вопросом времени. Задняя ось касалась земли, а значит, если сдать назад, то можно было выехать. Видимо, водитель был без сознания.
Когда я запрыгнула на скользкий крюк, державший прицеп, и обхватила грязную выхлопную трубу вспотевшими от напряжения руками, у меня ягодицы свело. Коротким рывком кабина спустилась еще ниже, застопоренные тормозами колеса прошуршали по каменистой обочине.