Голоса из России. Очерки истории сбора и передачи за границу информации о положении Церкви в СССР. 1920-е - начало 1930-х годов
Шрифт:
Надо сказать, что указанный владелец свечного завода входил в круг весьма близких митрополиту Сергию церковных деятелей. Он принадлежал к мирянам, которые имели не меньшее влияние на решения высшей церковной власти, чем многие архиереи. На следствии в 1937 г. он говорил: «Я – ученый канонист и церковный историк, являюсь одним из организаторов церкви, возглавляемой митрополитом Сергием Страгородским, с которым лично давно знаком и поддерживаю с ним хорошие отношения» [257] . О нем на допросе говорил протоиерей Александр Лебедев: «Митрополит Сергий Страгородский всегда знакомит Аксенова со своей перепиской с заграничными архиереями и дает ему читать получаемые от последних выдержки из белогвардейских газет, а иногда и газеты целиком» [258] .
257
Там
258
Там же. Л. 82.
Далее архимандрит Никандр свидетельствовал: «Связь с заграницей осуществлялась через внучку Чичагова – Ольгу Павловну Чермоеву (б[ывшая] кн[ягиня] Ухтомская). Каким образом связана с заграницей Чермоева, мне неизвестно. Известно одно лишь, что письма эти попадают в Ригу к доктору по фамилии, кажется, Австриц [259] , а затем передаются уже по назначению. Осенью 1932 г., когда я собрался бежать из Ленинграда и встал вопрос о возможном бегстве заграницу, Чичагова Н. Л. дала мне адрес этого доктора и здесь же сообщила, что он является тем самым лицом, с которым связана О. П. Чермоева и которому пересылаются письма Сергия (митрополита) заграницу» [260] .
259
Врач Н. Австриц упоминается как член Общества русских врачей (в Латвии) (См.: Фейгмане Т. Русские в политической жизни Латвии (1918–1940). Интернет-ресурс http://www.russkije.lv/ru/pub/read/russians-in-the-first-latvian-republic/feigmane-chapt2–5.html
260
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-30119. Л. 18–19.
Монахиня Серафима была связана с Ригой весьма тесно. С 1912 по 1914 г. она подвизалась в Рижском Троице-Сергиевом монастыре, который основали сестры Мансуровы – монахиня Сергия и игумения Иоанна. Бывшая настоятельница монастыря игумения Иоанна (Наталия Борисовна Мансурова) была сослана в Актюбинск, откуда бежала с помощью монахини Серафимы и О. П. Чермоевой. Побег был раскрыт, а монахиня Серафима и О. П. Чермоева арестованы.
Показания архимандрита Никандра вызвали серию новых допросов уже в связи с перепиской с заграницей. Во время очной ставки между монахиней Серафимой (Чичаговой) и О. П. Чермоевой 22 июля 1934 г. монахиня Серафима призналась: «Да, я полностью подтверждаю предыдущие показания о том, что, получив письмо от Аксенова Л. Д., предназначенное для нелегальной пересылки за границу, я передала его Чермоевой Ольге Павловне, которая и переслала его» [261] . Автора письма монахиня Серафима не назвала.
261
Там же. Р-31132. Л. 5.
Письма митрополита Сергия, по показаниям архимандрита Никандра, адресовались не только митрополиту Елевферию, но и митрополиту Евлогию.
Архимандрит Никандр показывал на допросе: «В начале 1932 г. я был послан митрополитом Серафимом Чичаговым к скрывавшемуся под Ленинградом иеромонаху Иннокентию, который проживал вместе с мон[ахиней] Иннокентией – Хвостовой Екатериной (племянница б[ывшего] министра). Хвостова собиралась ехать в Москву. На мой вопрос о причинах поездки Хвостова мне рассказала, что должна отправить письма заграницу. Во-первых, письмо матери к сыну, проживающему в Болгарии в одном из монастырей, а во-вторых, взять письмо от митрополита Сергия для пересылки его митрополиту Евлогию» [262] .
262
Там же. Д. Р-30119. Л. 20.
Постриженник Зосимовой пустыни Владимирской епархии иеромонах Иннокентий после закрытия обители окормлял монахинь московского женского Алексеевского монастыря. Когда монастырь в 1922 г. был упразднен, община располагалась на квартире одной из монахинь [263] . С 1923 г., скрываясь от ареста, проживал в деревне Олесово в Тверской области с иеромонахом Мелхиседеком (Лихачевым), где руководил тайным монастырем. Когда большинство послушников были арестованы и высланы в ссылку, о. Иннокентий скрывался под Ленинградом. Он говорил на следствии:
263
Екатерины Ивановны Матвеевой.
«После репрессий и ареста ряда членов нашей организации я бежал в Ленинград к знакомому мне еще по Зосимовой пустыни митрополиту Серафиму (Чичагову). Серафим (Чичагов) укрыл меня у своего секретаря (архимандрита Никандра. – О. К.) на ст. Поповка близ Ленинграда. После того как в Ленинграде начались аресты церковников, я, опасаясь за свою судьбу, переехал в г. Старицу, Западной области, где проживал до момента ареста вместе с тайной монашкой Иннокентией (Хвостовой), находящейся так же, как и я, на нелегальном положении» [264] .
264
ЦА ФСБ РФ. Д. Р-37074.
Монахиня Иннокентия (Хвостова) вместе с матерью монахиней Анастасией (Анной Хвостовой) приняли монашеский постриг, в 1925 г. были арестованы, через некоторое время освобождены с ограничением в выборе места жительства.
Каким путем пересылались письма, так же как их содержание, архимандриту Никандру было неизвестно. Однако он сообщал весьма интересные подробности: «После того как митрополит Евлогий был запрещен митрополитом Сергием в священнослужении за участие в “крестовом походе” и перешел в подчинение к вселенскому патриарху Фотию, ряд ленинградских протоиереев обращались к митрополиту Серафиму Чичагову с вопросами по этому поводу. На это Серафим Чичагов ответил, что официальное запрещение есть лишь проформа. На самом деле между Сергием и Евлогием существует договоренность, и Евлогий перешел в подчинение к вселенскому патриарху с ведома и согласия Сергия» [265] .
265
Там же. Д. Р-30119. Л. 22.
Интересно, что данная информация перекликается с показаниями на допросе Г. А. Косткевича, который давал показания относительно стремления митрополита Сергия «реабилитировать» себя перед заграницей путем правильного освещения «легализации», при этом Заместитель считал особенно важным «разъяснить м[итрополиту] Евлогию неискренность и вынужденность обращений к нему и желательность получить от него удовлетворительный для Соввласти, но ни к чему не обязывающий его ответ» [266] .
266
ЦГАООУ. Ф. 263. Оп. 1. Д. 66923. Т. 3. Л. 86.
Возможно, в будущем откроются документы, которые могут подтвердить (или опровергнуть) факты тайного общения митрополитов, составляющих письма, желательные советской власти, но не отражающие их подлинных взаимоотношений.
В одном из дел архимандрит Никандр недвусмысленно говорит о своем сотрудничестве с ОГПУ [267] , однако этот факт не доказывает и не опровергает приводимых им фактов. Возможно, что архимандрит вводил следствие в заблуждение, подставляя своего благодетеля митрополита Серафима. Трудно, не имея других свидетельств, сделать вывод о достоверности показаний.
267
УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. П-67566.
Информация, сообщенная, если верить следствию, архимандритом Никандром, весьма заинтересовала органы и повлекла за собой арест Леонида Дмитриевича Аксенова. В записке начальника Секретно-политического отдела ОГПУ Г. Молчанова начальнику соответствующего отдела ОГПУ Ленинградского военного округа Горину говорилось:
«Произведите тщательный обыск у известного Вам церковника АКСЕНОВА Леонида Дмитриевича, с целью обнаружения материалов о его связях с церковниками, проживающими в СССР и за рубежом.