Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах
Шрифт:
Он писал мне рекомендацию для принятия в члены групкома писателей, дарил свою книгу «На ранних поездах» [355] с трогательной надписью. Широкая простота, доступность и была гранью его таланта, такого необычного.
Когда он скончался, один из поклонников, приехавший на проводы гроба, спросил у встречной женщины: «Где дом писателя Пастернака?» — «А, этот, — ответила она, — он и на писателя не похож».
355
Пастернак Б. Л. На ранних поездах. М., 1943.
«Мой друг пишет всегда с инициативной мыслью. Последнее время его стали „прихлопывать“, самостоятельность и ставится в вину».
«Реакционно всё — башмаки, коммунисты, надо вернуться к остроте 1911 года».
При встрече с Горьким [тот] заговорил о ложном положении совести в наше время. Он не поддержал разговора.
«Пожары, вызванные бомбежкой, демонически красивы». Был бесстрашен,
При сообщениях о перемене имен вспоминал строки Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь…» [356]
356
Цитируется строка из басни И. А. Крылова «Квартет» (1811).
Марина Цветаева и Ахматова — «крылатые». Но у Ахматовой есть прищур лукавый, у Марины — разлившийся примус — «Кольцо Нибелунгов».
«Измучен, страдаю бессонницей, терплю невыносимо».
«Мне прежде всего нужно обеспеченье семьи, создание жизни близким. Я — должен».
Из неприятных отзывов о нем.
Иван Грузинов: «Бесшабашный поток слов. Всегда всё — вдруг. Все построено на навязчивых ассоциациях, вроде: кучер — прикручен».
Владимир Кириллов: «В литературных обществах его не любят: стихи не запоминаются, а это плохой показатель».
Голос в толпе: «Как его зовут? Этот поэт — овощь, он модный, я его не обожаю».
«Речь Пастернака в газете — чушь».
Шкловский: «Он всадник и его лошадь» [357] .
У Б. Л. много поклонников среди молодых людей, из них значительная часть шизофреников. Назову Константина Богатырева [358] , сына известного слависта. Он приходил и подолгу нудно сидел.
Приятно ему было поклоненье Антокольского, писавшего в своей статье: «Так живет и работает среди нас этот изумительный лирик, каждое стихотворенье которого — зерно эпопеи» [359] .
357
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) — писатель, литературовед.
В. Б. Шкловский так описал Пастернака: «У него голова в форме яйцеобразного камня, плотная, крепкая, грудь широкая, глаза карие. Марина Цветаева говорит, что Пастернак похож одновременно на араба и на его лошадь. Пастернак всегда куда-то рвется, но не истерически, а тянет, как сильная и горячая лошадь. Он ходит, а ему хочется нестись, далеко вперед выбрасывая ноги» (Шкловский В. Б. ZOO, или Письма не о любви. — В кн.: Шкловский В. Б. Жили-были. М., 1966, с. 217).
358
И. И. Емельянова (о ней см.: ЛС, гл. 8, примеч. № 18) писала о Константине Богатыреве, как о «друге Б. Л. Пастернака, замечательном переводчике, позднее зверски убитом КГБ» (Емельянова И. И. Легенды Потаповского переулка. М., 1997, с. 175–176). Его отцу, филологу Петру Григорьевичу Богатыреву, посвящена одна из глав книги В. Б. Шкловского.(См.: Шкловский В. Б. ZOO, или Письма не о любви. — В кн.: Шкловский В. Б. Жили-были. М., 1966, с. 200–201)
359
Имеется в виду статья П. Г. Антокольского «Пастернак» о книге последнего «На ранних поездах». Цитата, приведенная О. А. Мочаловой, неточна и без искажений такова, что может быть передана двумя фразами из статьи: «Таким он живет среди нас, изумительный лирик, для которого каждая весна — мировое событие, как в ранней юности. […] Пастернак — писатель исторического склада, исторического мышления, патриот своей страны и патриот своего времени» (Антокольский П. Г. Пастернак. — В кн.: Антокольский П. Г. Испытание временем. Статьи. М., 1945, с. 104, 107).
Официальные круги заставляли его «раскаиваться» в ненародности произведений. Такое пригнутие он перенес. Но независимо от того сам пришел к перемене речи в сторону большей простоты.
«Одно время думал бросить творчество, служить, как все. Был длительно и мучительно недоволен собой, — все [сам], да сам, подчеркивал свои недостатки, ездил к друзьям искать моральной поддержки, советоваться — что делать?»
«Был в Париже, там, как и в Москве, читал Эдгара По, и это было главным». Его собратьями оказывались: Лермонтов, Байрон, Эдгар По.
«Как много новых писательских имен развелось! Их и не запомнишь».
На одном из литсобраний вразумляли и распинали неугодившего товарища. Обвинения в таких случаях бывают часто курьезно-фантастичны. Б. Л. присутствовал и молчал. Когда его всё же заставили высказаться, он произнес: «Да, я тоже видел, как ночью он вылетел из трубы на помеле и помчался в неизвестном направлении. На спине у него был туго набитый рюкзак».
«Меня тянут в религиозные сферы, но я пока плохо поддаюсь».
«Из молодых — Мария Петровых» [360] .
В критических статьях Б. Л. не любил говорить «я», предпочитал местоименье «мы». Не умел произносить речи, высказывался сумбурно, бессвязно, тяготился ограничительностью жизни. В нем всегда жил порыв:
«О, на волю, на волю!» [361]
Устраивая стихи В. Мониной в архив после ее кончины [362] , я обратилась к Б. Л. с просьбой написать сопроводительный отзыв о
360
Мария Сергеевна Петровых (1908–1979) — поэтесса, переводчица.
361
Пастернак Б. Л. «Заплети этот ливень, как волны холодных локтей…» Стихотворение из цикла «Разрыв». — Впервые опубл.: Современник. 1922. № 1, с. 10.
Цитируемая строка стихотворения без искажений такова:
О, на волю! На волю — как те!362
Творческое наследие В. А. Мониной поступило на хранение в РГАЛИ и сосредоточено главным образом в фонде С. П. Боброва (№ 2554). Это стихотворные сборники: «Музыка земли» (1919), «Стихи об уехавшем» (1919), «В центре фуг» (1923–1924), «Сверчок и месяц» (1925–1926), «Вахта» (1942) и отдельные стихотворения.
«Читал Марселя Пруста. Боюсь его».
«Почему всегда так несоответственно бывает? Вы должны были бы петь на сцене, а работаете в школе беспризорных».
Принес Варваре Мониной деньги, зная ее голодную нужду с двумя бобровскими дочками, положил на стол и ушел.
«Бывал на Разгуляе [363] . Ходил здесь ночью с Сергеем Дурылиным [364] . Золотарики проезжали».
Нежно любил дочь своей возлюбленной, Ивинской, Ирочку, не одобрял вывихнутого ее сына, Дмитрия [365] .
363
Разгуляй — площадь в Москве. Возникла в конце XVII века на перекрестке дорог в село Рубцово-Покровское, в село Измайлово и в Немецкую слободу. Название связано с кабаком, находившимся неподалеку.
364
Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) — публицист, прозаик, поэт, историк литературы и театра.
365
Ольга Всеволодовна Ивинская (1912–1995) — переводчица, секретарь Б. Л. Пастернака; автор книги «Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени» (М., 1992).
Ирина Ивановна Емельянова (р. 1937) — дочь О. В. Ивинской от брака с И. В. Емельяновым; автор книги «Легенды Потаповского переулка» (М., 1997).
Дмитрий Александрович Виноградов (р. 1941) — сын О. В. Ивинской от брака с А. В. Виноградовым.
Любил пушистого кота на даче, называл его Боярин.
Очень плакал у его гроба Святослав Нейгауз [366] , больше двух родных сыновей [367] .
Когда Б. Л. был уже совсем плох, не мог подниматься, к нему пришел Константин Федин [368] и предложил написать заявление о вступлении в члены Союза писателей. Тогда его похоронят с почестями, как признанного советского писателя. Б. Л. собрал последние силы и ответил: «Я из членов Союза писателей не выходил и потому вступать в него не буду» [369] .
366
Ошибка в тексте. Речь идет о Станиславе Генриховиче Нейгаузе (1927–1980) — пианисте, педагоге; сыне пианиста Генриха Густавовича Нейгауза (1888–1964). С. Г. Нейгауз вырос в семье отчима — Б. Л. Пастернака.
367
Имеются в виду сыновья Б. Л. Пастернака от первого и второго браков — Евгений Борисович Пастернак (р. 1923) и Леонид Борисович Пастернак (1938–1976).
368
Константин Александрович Федин (1892–1977) — писатель, академик АН СССР, 1-й секретарь (1959–1971) и председатель правления (1971–1977) Союза писателей СССР.
369
Публикация романа Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго» за рубежом (на итал. языке: Milano, 1957; на рус. языке: Милан, 1958, 1959) и присуждение ему Нобелевской премии (1958) вызвали политический скандал, травлю писателя в печати, исключение из Союза писателей СССР. В результате он был вынужден написать «покаянное» письмо и отказаться от премии. 19 февраля 1987 года секретариат правления Союза писателей СССР отменил постановление 1958 года. Вскоре роман Пастернака «Доктор Живаго» был издан в СССР (Новый мир. 1988. № 1–4).
Встретил как-то в трамвае Анну Ходасевич и удивленно спросил: «Как? Разве Вы не умерли?»
Его подпись была одной из первых под газетными некрологами Андрея Белого и Георгия Чулкова. Некрологи были составлены очень обстоятельно с большим знанием творчества, проникнуты высоким уважением.
Ходил быстро, решительно, твердой поступью. Таким оставался все сроки жизни. Не седел. Почерк был летящий, стремительный, разборчивый. Когда он сидел у меня в комнате, кресло под ним подпрыгивало, казалось, проносится вихрь.