Голоса
Шрифт:
Уже выходя из двора, он услышал, как за спиной, из темноты, кто-то явственно сказал:
— Откуда он? Его здесь не было…
— Тихо… — раздался другой голос, напомнивший ему вчерашний голос звезд, и все смолкло.
Митя оглянулся, различил вверху черный провал сеновала, обиталища Витьки, и решил, что тот прячется там вместе с каким-нибудь приятелем. Но выйдя наружу, он увидел, что Витька с грохотом и дымом подкатывает к крыльцу на мотороллере. Фара мотороллера горела, как глаз дракона. Витька молодецки осадил его, два раза прогудел в гудок, возвещая о своем прибытии, и заглушил мотор.
— Слушай,
— А-а, — безразлично протянул Витька и принялся закатывать дракона в стойло.
Когда Митя вернулся в избу, оказалось, что хозяин уже пришел, а заслонка обнаружена. В верхней части печки была ниша, прикрытая ситцевой занавеской. Там и находилась заслонка, а вернее круглая дыра, ведущая вниз. Она прикрывалась чугунными, вложенными друг в друга кругами. Митя опознал в них то, что он привык подразумевать под словом «конфорка». Хозяин виновато хмыкал, слушая рассказ Ани об угаре, и объяснял свой поступок тем, что хотел сохранить тепло, потому и прикрыл трубу. Во всяком случае, во избежание повторений Мите было вменено в обязанность проверять состояние чугунных кружков перед сном, что он впоследствии и делал, предохраняя семью от отравления.
Вечером, уложив детей, они вышли с Аней на заветную тропинку и пошли вдоль изгороди друг за другом в молчании. Слева лежало поле в тумане, звезды тихо улетали вдаль, а над полем лилась еле слышная песня. Они остановились, прислушиваясь, но не смогли определить направление, откуда доносилась песня. Может быть, пели в соседней деревне, а может быть, и еще подалее. Голос был хриплый, надтреснутый, он не приближался и не удалялся, слов разобрать не было возможности, да и мелодию они не знали. Митя обнял жену, подхватил ее на руки и понес к изгороди. Там он осторожно опустил Аню на землю, перепрыгнул через изгородь и уже оттуда снова поднял ее и перенес в поле. Аня покорно молчала.
Они пошли по полю в тумане, расступавшемся перед ними. Через минуту деревня исчезла, потом пропали в дымке кривые линии изгороди. Вокруг было только поле с мокрой от росы травой и та же песня, обступавшая со всех сторон. Митя вел жену за руку, и Аня шла рядом, послушная как ребенок. Вдруг они остановились и прижались друг к другу все так же в молчании. Митя снял с плеч жены старый свой плащ и бросил его на землю. Плащ лег пузырем, едва примяв густую траву, и они легли в центр пузыря под звездами в странной немоте.
Они не заметили, как смолкла песня. Перед Митиными глазами было бледное лицо Ани, светящееся в темной траве. Волосы путались с травой, трава пахла волосами жены, а совсем близко качались огромные, покрытые капельками росы стебли, которые касались Митиного лица, оставляя на нем холодные следы.
Они утонули в тумане, в поле и слились с землей — почти незаметный на равнине живой холмик.
Внезапно слева от них что-то глухо топнуло, и по земле передался их телам толчок. Воздух сдвинулся, и снова раздался двойной отчетливый удар.
Митя ощутил, как вздрогнула Аня. Они повернули головы на шум и в трех шагах от себя увидели исполинскую тень лошади. Она занимала полнеба. Между связанными веревками передними ногами лошади мерцали звезды. Лошадь опустила голову к земле, сорвала губами несколько травинок, но вдруг прянула
Митя откинулся на спину, и звезды словно упали на него. Аня беззвучно засмеялась, спрятав лицо у него на груди.
— Вот дура! — в сердцах выругался Митя. — Людей нет, так лошади мешают! — приходя в себя, добавил он и тоже засмеялся, глядя на звезды, которые радостно запрыгали по небу и расплылись неровными пятнышками.
Они не сразу нашли изгородь и тропинку. Туман густел, а выплывающие из него предметы казались поначалу бесплотными, постепенно проявляясь, как негативы, в сыром объеме. Митя и Аня переговаривались шепотом, потому что нарушить эту тишину было нельзя. Изгородь всплыла из тумана, и в тот же момент снова началась хриплая песня, теперь уже другая.
Они перелезли через изгородь и быстрым шагом пошли по тропинке к деревне. Песня была справа, в поле, в тумане.
— Это наша лошадь поет… — таинственным шепотом произнесла Аня и, осмелев, засмеялась уже громче, словно они миновали запретную для звуков зону.
Глава 3
Следующим утром Витька, как всегда в тирольской шляпе, спустился с сеновала, выпил кринку молока, утер рукавом губы и спросил:
— За грибам пойдем?
«Интересно, снимает ли он когда-нибудь шляпу?» — думал Митя в это время.
— За гриба-ам! — весело передразнила Витьку Аня. — Не за грибам, а за грибами!.. Или по грибы? — неуверенно закончила она.
— Все равно, — примирительно сказал Митя и принялся снаряжать экспедицию.
Каждому полагалось по корзинке и ножу. Дети надели резиновые сапоги и куртки с капюшонами. Митя накинул плащ, поскольку небо с утра хмурилось и вполне возможен был дождь.
Аня осталась дома готовить еду на ближайшие дни, чтобы разом с этим делом развязаться. Она уже заполняла огромные чугуны картошкой, вываливала туда из банок тушенку и вдвигала ухватом чугуны в печь.
— Ну, с богом! — сказал Митя и вышел из избы. Витька повел их напрямик через поле к лесу. Он шагал впереди, в сапогах с отворотами и с белым куриным пером в шляпе, появившемся вдруг дерзко и неожиданно. Митя шел последним, слушая разговоры детей и изредка лаконично отвечая на их вопросы.
— Увидите… — говорил он. — Найдем… Или не найдем.
Митя испытывал что-то похожее на волнение. Он готовился к встрече с лесом, как с давним знакомым, который за давностью может и не признать, а хотелось бы, чтобы признал. И сам Митя сомневался — узнает ли места, которые они облазали прошлый приезд вдоль и поперек, так что могли найти дорогу домой из любой части леса, даже если не было солнца. Сейчас Мите более всего хотелось найти березовую рощу, потому что она прочнее других запечатлелась в памяти. Эта березовая роща, встреченная им по-настоящему впервые в жизни прошлый раз, поразила его тем, что выглядела точь-в-точь такой, какой представлялась по книгам или увидена была в кино. Это была классическая березовая роща — чистая, светлая и стройная, как механика Ньютона.