Голосую за любовь
Шрифт:
НЕТ ОПРАВДАНИЯ ТЕМ, КТО УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО НЕ МОГЛИ
ИЛИ НЕ ИМЕЛИ ВОЗМОЖНОСТИ ВЫУЧИТЬ ХОТЯ БЫ ОДИН
ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК!
Нет оправдания! — тут же согласилась Штефица Цвек.
ПО ОПЫТУ НАШИХ КУРСОВ МЫ ЗНАЕМ, ЧТО НИКТО
НЕ ОБДЕЛЕН
ТАЛАНТОМ К ИЗУЧЕНИЮ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ, А
ВОЗРАСТ НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ!
Совершенно верно! — подумала Штефица Цвек.
ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК — ВАШЕ ОКНО В МИР!
ОТКРОЙТЕ ЭТО ОКНО — ВЫУЧИТЕ ЯЗЫК!
МИЛЛИОНЫ
КАК НАЗВАТЬ
ПО-АНГЛИЙСКИ СВОЮ ГРУППУ КРОВИ, А ВЫ ЕЩЕ НЕ ЗНАЕТЕ!
КУРСЫ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ ПОМОГУТ ВАМ УЗНАТЬ ЭТО!
Так! — загорелась Штефица, достала бумагу, карандаш и записала адрес и телефон курсов.
В веселом настроении Штефица вернулась домой и еще с порога окликнула тетю:
— Тетя, как по-английски будет группа крови?
— Блад тайп! — выдала тетушка и добавила: — А что? Очень важно жнать швою группу крови. У меня вторая, и я вщегда помню об этом. Нужно обяжательно жнать, как шкажать это не только по-нашему, но и на иноштранных яжыках. Школько людей умерли только потому, что не жнали швою группу крови!
Штефица Цвек по горло в хеппи-энде,
или Появление мистера Френдича
(прострачивание)
У вас не взбиваются сливки? Прервитесь, добавьте в них белок одного яйца и на десять минут поставьте в холодильник. После этого продолжайте взбивать, и вскоре убедитесь, что сливки стали плотными и воздушными!
На курсах английского языка Штефице сразу понравилось. Занятия проходили недалеко от ее работы. На верхнем этаже располагалось небольшое кафе, где во время переменок пили чай и кофе и пробовали болтать. Там были не только они, Англичане, но и Французы, и Немцы. Это были люди разных возрастов и профессий, и все очень милые. Ей казалось, что их больше радует то, что они здесь все вместе, чем изучение языка.
Штефица убедилась, что знание языка очень полезно, ведь если не пригодится в чем другом, то уж во время путешествия в Пальму-на-Мальорке, как Матильда, она не растеряется и, если придется, сможет разговаривать с туристами из разных стран. Впрочем, наверняка придется.
И преподавательница была весьма мила, со всеми одинаково любезна. Английский знала как настоящая англичанка. Больше всего Штефице понравилось заниматься в лингафонном кабинете, потому что там можно было надеть наушники, включить магнитофон и думать о чем-нибудь своем, пока диктор по-английски что-то бормочет в ухо.
И вот, когда проходило тринадцатое
Урок почему-то очень быстро закончился, и Штефица с учебниками и тетрадками в руках направилась к трамваю. Она и сама не знала, как получилось, что к остановке пошел и мистер Френдич.
Они молчали, и, лишь когда подошел трамвай, пятнашка, и Штефица приготовилась войти в вагон, мистер Френдич тихо проговорил:
— My name is Винко Френдич.
Штефица смутилась, вдруг услышав свой собственный голос:
— My name is Штефица Цвек.
Штефица осторожно взглянула на мистера Френдича. Он улыбнулся. Она покраснела, застеснялась этого и покраснела еще больше. Она повернулась и посмотрела, не идет ли трамвай. Трамвай приближался. Пятнашка. Может, он спешит, но тактично ждет, когда я уеду, думала она. Подошел трамвай. Штефица в растерянности посмотрела на мистера Френдича. Впереди нее, громко отдуваясь, в трамвай поднималась какая-то толстуха. Только Штефица вознамерелась войти, как мистер Френдич произнес:
— What do you prefer, tea or coffee?[3]
— Coffee! — выпалила Штефица с такой скоростью, так задыхаясь и так громко, что вместо «кофе» вышел какой-то странный писк… И трамвай ушел.
Молчали. Штефице казалось, что она вот-вот провалится сквозь землю от стыда. Мистер Френдич наверняка хочет поскорее уехать, а она все пропускает трамваи и заставляет его торчать здесь с ней. Она снова взглянула на него. У него были мягкие голубые глаза, выглядел он очень воспитанным и скромным, а может, ей так казалось… Во всяком случае, не получалось у нее сесть в трамвай. А трамвай опять подходил. Пятнашка. Кончиком каблука Штефица усердно топтала окурок. Все, думала она, уж теперь-то нужно сесть!
Она бросила на Френдича последний взгляд и решительно повернулась, чтобы войти наконец в трамвай, но мистер Френдич опять проговорил:.
— Than, let’s drink a cup of coffee![4]
— Yes, — смутилась Штефица.
И трамвай ушел.
Штефица и мистер Френдич шагали по улице и молчали. Нужно бы что-нибудь спросить у него по-английски, напряглась Штефица — и отказалась от своего намерения. Этим она наверняка нарушила бы нечто такое, что возникло между ними и что могло легко порваться, как капроновый чулок. Впрочем, думала Штефица, если бы двое людей встретились, например, на луне, им наверняка пришлось бы общаться между собой на каком-нибудь новом, лунном языке… И почему на ум пришел такой глупый пример?.. Какое отношение ко всему этому имеет луна…
Затем в голове у Штефицы стало крутиться тринадцатое занятие. Тринадцать… Ей внезапно показалось очень важным то обстоятельство, что мистер Френдич появился именно на тринадцатом уроке. Тринадцать?.. Да это ведь Аннушка говорила о роковом для Штефицы числе тринадцать!..
Пока они стояли на перекрестке в ожидании зеленого света, Штефица раскрыла учебник и пробежала глазами текст[5]. Она почувствовала себя так, будто прочитала бумажку с предсказанием судьбы из лапок морской свинки.