Голова античной богини
Шрифт:
Елена Алексеевна обращалась к практикантам, Витя и Андрюха слушали очень внимательно, но все эти заковыристые слова сбивали их с толку. Моторист возился с мотором, а Жекете демонстративно отвернулся и сплёвывал в воду. Только услышав, что этот жалкий кругляк стоит больших денег, он встрепенулся и подошёл поближе.
Больше ничего интересного в тот день не нашли. Но Елена Алексеевна так радовалась находке, что Сергей и Олег готовы были перепахать своим шлангом чуть ли не весь залив.
Часа в четыре приехал Витин отец, тоже порадовался, однако безо всяких разговоров прогнал практикантов на берег — обедать и отдыхать.
Полчаса поработал на дне сам и решил, что на сегодня хватит.
Плот опустел.
В домишке вместе с Еленой Алексеевной он подробно описал находку, сфотографировал её при помощи лампы-вспышки, обернул бережно ватой, спрятал в коробочку. И заняла эта коробочка место на стеллаже — рядом с мраморной рукой неведомой богини.
Совсем уже стемнело.
От обилия впечатлений глаза у Вити слипались. Она трясла головой, пытаясь читать при керосиновой лампе толстенную книгу по археологии, но веки предательски тяжелели и смыкались, а строчки книги смазывались в неразличимые полосы.
— Я ценю твои героические усилия, — сказал отец, — но всё-таки давай-ка спать. Ты сегодня нанырялась чуть больше, чем надо, да и время уже достаточно позднее.
Витя снова встряхнула головой и сказала:
— Папа, я где-то вычитала такую фразу: «не зарывай свои таланты в землю» — или что-то вроде этого. И не поняла. Думала, про настоящий талант, а теперь догадалась — это про деньги, правильно?
— Верно, Витька. Сейчас-то фраза приобрела переносный смысл — не ленись, мол, развивай свои таланты, способности. А тогда точно: про деньги — не клади их в кубышку, не зарывай в землю, а используй на что-нибудь нужное. Древние греки были люди толковые, с понятием.
Отец встал, заходил из угла в угол маленькой комнатёнки. Огромная чёрная тень его, причудливо переламываясь, металась по стенам. Отец улыбался.
— Вот зарыл бы свои денежки наш купец, не построил бы корабля, не купил бы красивой статуи, — он бережно взял с полки мраморную изящную руку античной богини, — и не стали бы мы ничего искать, пропала бы для людей такая красота!..
Отец любовался находкой, поворачивал её и так и эдак, пристально вглядывался.
— По-моему, это Лисипп, — пробормотал он, — хотя определённо сейчас ничего не скажешь…
— А кто это — Лисипп? — спросила Витя.
— О, это был прекрасный скульптор! Он был новатор. Он пытался передать человека в движении. Оживить мёртвый мрамор. Лисипп был…
Но тут отец заметив, что Витя пальцами придерживает закрывающиеся веки, и засмеялся.
— Ну, о любимом моём Лисиппе как-нибудь потом. А сейчас — спать.
Он подхватил Витю на руки, отнёс в постель, ловко и быстро раздел. Витя слабо сопротивлялась, но ей было приятно и так хотелось спать, что уснула она, не успев коснуться подушки.
Отец выпрямился, долго и нежно глядел на дочь. Лицо его было задумчиво.
На следующий день отец разбудил Витю довольно рано.
Он был уже одет. За столом, с заветной коробочкой в руках, с той самой, где лежала найденная вчера монета, сидела Елена Алексеевна.
— Вставай, Витек, — сказал отец, — пора завтракать. Семёныч какую-то необыкновенную штуковину приготовил из баклажанов — сотэ называется. Пальчики оближешь! Мы уже поели.
— А вы куда? — спросила Витя. — Здравствуйте, Елена Алексеевна.
— Здравствуй. Мы с Константином Николаевичем едем сегодня в Ростов. Надо показать нашу находку специалистам.
— Так что — сегодня выходной, — отец намыливал щёки, — делай что хочешь — купайся, рыбу лови, можешь с Андрюхой город поглядеть. Короче, полная свобода! Но, — отец поднял помазок, — в разумных пределах. Впрочем, я полностью полагаюсь на Андрея. Парень он серьёзный. Думаю, даже тебе не удастся подбить его на какое-нибудь безрассудство.
Елена Алексеевна усмехнулась.
— Мне кажется, уже удалось, — спокойно сказала она.
Бритва в руках отца застыла.
— Что вы сказали? — спросил он.
Витя тоже с любопытством уставилась на эту удивительно спокойную женщину. (Если бы вчера не видела собственными глазами, как у неё тряслись руки от волнения из-за древней монеты, никогда не поверила бы, что такое может быть с Еленой Алексеевной.)
Елена Алексеевна сняла очки, стала неторопливо протирать их.
— Сегодня рано утром Андрей подрался с этим… с Жекете, — задумчиво сказала она. — Думаю, что причиной явилась эта мадемуазель. — Елена Алексеевна ткнула дужкой очков в сторону Вити.
— Что вы такое говорите?! — От возмущения Витя даже села в кровати.
— Да, да! Другой причины я не вижу. Они, разумеется, молчат.
— Мало ли из-за чего могут подраться мальчишки. Они ведь все такие глупые, — высокомерно заявила Витя.
Лицо её было равнодушным, но она изо всех сил сдерживала любопытство.
Елена Алексеевна надела очки, внимательно оглядела Витю и всё поняла. И Витя тотчас это почувствовала.
— Длинный мальчишка — Жекете — очевидно, не может забыть вчерашнего купания и, наверное, позволил себе кое-какие не совсем этичные высказывания по поводу Вити. Андрей это слышал. Этого оказалось достаточно.
Отец внимательно слушал, потом с изумлением стал разглядывать Витю.
— Послушай, дочка, из-за тебя уже дерутся мальчишки! С ума сойти можно! А давно ли я возил тебя в коляске и менял тебе пелёнки! И довольно часто, должен сказать.
— Не было этого! — буркнула Витя.
— Драка была молчаливая и довольно свирепая, — спокойно продолжала Елена Алексеевна, — я не могла их разнять. Пришлось будить Олега.
— А Федька-то на три года старше Андрюхи, — проворчал отец, — неравенство сил.