Голова королевы. Том 2
Шрифт:
— Оставьте меня, — сказала невеста служанкам, — и попросите маму, чтобы она пришла ко мне.
Горничные, на болтовню и возгласы восхищения которых Эстер за все время не обмолвилась ни словом, удалились.
Но прошло много времени, а мать все не шла.
Вдруг в замке послышался шум, о котором уже говорилось, и в тот же момент маркиза буквально ворвалась в комнату дочери.
— Эстер! — закричала она, ломая руки. — Спаси меня, себя и его.
— Что случилось, мама?
— Капитан здесь… Его узнали…
— Несчастный!
— Я в отчаянии… Эстер, спаси своего отца! Наверное, он явился для того, чтобы незаметно присутствовать при твоем обручении.
— Неужели? — простонала девушка.
Беспомощность матери, казалось, заразила и ее. Шум снаружи становился все сильнее, пока он внезапно не прекратился и послышался голос лорда.
Эстер вдруг воспрянула духом, она, по-видимому, быстро пришла к какому-то решению.
— Да! — сказала она. — Я спасу вас, его и себя, мама! Я не надену тяжелых оков, а останусь свободной, не скомпрометировав вас!
Девушка торопливо вышла из комнаты, еще более перепуганная мать последовала за нею.
И слова Эстер, обращенные к нарушителю спокойствия, ошеломили всех.
А неистовство стихии только на миг могло остановить взрыв разбушевавшихся страстей.
— Возлюбленный? — крикнул лорд Лурган.
— Возлюбленный? — зарычал Спитта, покрывая голосом грохот грома. — Прочь отсюда все! Вам здесь нечего делать! Вон!
Лакеи, сбежавшиеся на крик, быстро исчезли с глаз долой.
— Я здесь тоже лишний, сэр! — возмутился Лурган.
— Останьтесь, милорд! — ответил Спитта. — Если не для того, чтобы повести к алтарю невесту, так чтобы отомстить за оскорбление, которое в большей степени нанесено вам, чем мне. Леди, уберите вашу дочь! — крикнул Спитта маркизе, а затем обратился к ворвавшемуся человеку: — Теперь я еще раз спрашиваю вас: кто вы такой?
Маркиза замялась, ее дочь, дрожа, оставалась в объятиях незнакомца, который поднял голосу и властным голосом сказал:
— Тише! Во всем этом виноват только я один. Но вы сами понимаете, что после того, как эта девушка высказала свои истинные чувства, не может быть больше и речи о ее свадьбе вот с этим человеком! — указал он на Лургана.
— Не может быть и речи? — злобно переспросил Спитта.
— Разумеется, нет! — крикнул лорд Лурган.
— Увы, это — правда, — согласился с ним Спитта и снова набросился на незнакомца. — Но кто вы такой?
Незнакомец многозначительно глянул на Спитту и с достоинством ответил:
— Капитан Марона Босвел!
Лорд вскрикнул от изумления и уставился на леди.
— Господь говорит голосом бури, — произнес чей-то сильный голос. — Да оставит грешный человек все свои помыслы, направит свои мысли к Нему и помолится Ему, дабы Он охранил и защитил его!
Это священник, не обратив внимания на непогоду, появился в замке.
Человек, назвавшийся капитаном Мароной Босвелом, подвел Эстер к матери и громко сказал:
— Мы еще увидимся!
Затем быстро спустился по лестнице и покинул замок.
Лорд Лурган какое-то время оставался в полной нерешительности. Наконец, даже не попрощавшись с семейством Спитты, последовал за капитаном.
Спитта, наконец, придя в себя, открыл одну из дверей, с поклоном попросил священника войти туда и сам последовал за ним.
Тесно прильнув друг к другу, маркиза с дочерью вернулись в будуар Эстер.
Из комнаты, куда уединились лорд со священником, послышался звонок.
Когда появился слуга, то ему был отдан приказ сообщать всем прибывающим приглашенным, что в силу непредвиденных обстоятельств венчание молодой хозяйки с лордом Лурганом сегодня не может состояться, причем слуги должны были обойти всех с этой вестью, как только буря несколько затихнет.
Казалось, словно само небо услыхало и вняло мольбам Эстер.
Когда горничные вошли в будуар девушки, то застали там и мать, и дочь в глубоком обмороке.
Глава тридцать первая
ТАЙНА ЛОРДА СПИТТЫ
«Я убил его! — с отчаянием подумал он. — Я преступник! Но если этим я и повредил кому, так больше всего самому себе: я так и не узнал фамилии моей семьи!… — Джон еще раз взглянул на умершего и вспомнил: — Но он говорил о каком-то ящике! Шкатулка! Она должна быть спрятана у него под подушкой!»
Джон машинально сделал несколько шагов по направлению к мертвому, но потом снова остановился в ужасе. Однако желая придать себе храбрости, он прикрикнул сам на себя:
— Он заслужил того, чтобы умереть от моей руки. Он получил то, что ему причиталось…
Джон решительно шагнул к убогому ложу и сунул руку под подушку, с которой на него словно с угрозой смотрело неподвижное, мертвенно-бледное лицо скончавшегося старика.
Джон не ошибся в своих расчетах, и вытащил маленькую шкатулку из старого, потемневшего дуба. Эта шкатулка была так тяжела, что чуть не выскочила из рук, но Джон крепко ухватил ее и торопливо поднес к столу, где горела коптящая лампа.
Шкатулка была заперта, и Джон снова обернулся к умершему. Он знал, что старик носил ключ от шкатулки на шее, но ему было противно прикасаться к телу старика, и, взяв шкатулку обеими руками, он с силой ударил ею об угол стола.