Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля
Шрифт:
– Убраться там… на кухне… – пролепетала она.
– Умеешь готовить? – тоном чуть-чуть мягче спросил Сергей Максимович.
– Паназиатскую кухню могу, средиземноморскую… – Ляля и сама понимала, насколько нелепо звучат её слова.
Но если она может приготовить том-ям или паэлью, то и щи получатся. Слава же с походным опытом точно умела приготовить всё из форменного ничего.
– Хорошо, – едва заметно вздохнул командир. – Повару помощь не помешает, только, пожалуйста, никаких инициатив. Договорились, Валерия?
Ляля поспешно кивнула, не сообразив сразу, что командир
Славка – на что угодно. Ляля – не впасть в панику, увидев мёртвого таракана, это если повезёт.
Вернулась к себе, там Гусь невозмутимо прикручивал штору на дверь, переговариваясь со Славой. Обсуждали общих знакомых, о которых Ляля ничего не слышала. Слишком разный у них с сестрой круг общения.
Ляля попыталась просочиться мимо незаметно, будто в крохотном пространстве это возможно. Гусь попятился, пропуская, подмигнул, произнёс с улыбкой:
– Не бойся, солдат ребёнка не обидит.
– Я не ребёнок, – себе под нос буркнула Ляля.
– Вот же лялька, – по-доброму усмехнулся он. – Виктор, – протянул он руку.
– Ляля, то есть Лера, но Ляля привычней.
Пришлось ответить на рукопожатие. Её крошечная ладошка утонула в загорелой мужской руке. Твёрдой, мозолистой, тёплой, мягко обхватывающей, несмотря на очевидную силу.
– Пойдёмте, экскурсию вам устрою, с мужиками познакомлю, покажу, что здесь и как, – обратился капитан к сёстрам, когда довольно посмотрел на плод своего труда.
Штора плотно занавешивала вход, закрывая от внешнего мира. Звук, конечно, проходил, но хотя бы они не торчали, как экспонаты выставки народного хозяйства. Можно спокойно отдохнуть, не опасаясь переодеться, если, конечно, здесь вообще возможно не бояться.
Невелико хозяйство оказалось. Комната личного состава с полками вдоль стен, длинным столом, с рядами нар, там, заливисто храпели два бойца. Выделялась одна койка, застеленная по струнке, с головным убором по центру, заставляя содрогнуться всем телом.
Довольно просторная столовая на фоне общей тесноты, там же кухня. Была и полевая, повар, тот самый Алексей с великосветским пардоном, ей почти не пользовался. Лишь когда народа много, сейчас мало, так что кормил «домашним, как у мамки».
В кабинет командира никто не повёл. Гусь лишь показал единственную нормальную дверь во всём устройстве блиндажа.
Брезент в душе в качестве загородки, горячая вода появляется ближе к вечеру, когда нагреется от солнца. Все мыться предпочитали на улице, водой из пятилитровых баклажек, чтобы не засорять сток, не создавать себе проблем, так что помещение с гордым название «баня», о чём свидетельствовала табличка, полностью в женском распоряжении. Хоть залейся! Главное, чтобы вода была, и сток не засорился.
Везде порядок, насколько возможен порядок в походных условиях. Жить можно, если закрыть глаза на тесноту, отсутствие хоть какого-нибудь уюта и капитана Бисарова, который не сводил глаз с Ляли. Разглядывал, как неведомого зверька.
Остальные тоже смотрели не таясь, шутили, откровенно заигрывали,
А что скажешь? Не смотрите на меня, товарищ капитан? Он ведь с хорошими намерениями общается. Штору повесил, сказал, что лампочку в их комнате поменяет на более яркую. Раньше помещение в качестве каптёрки использовали, сейчас светлицей девичьей стала – карьерный рост на зависть.
Через час Ляля, под руководством Алексея, помогала на кухне. Ради такого случая повар выдворил дежурного, заявив, что они с Лялей вдвоём справятся, выразительно поведя бровями. Оставалось попытаться сделать вид, что скользкий намёк не слышала, не видела, не поняла. Не переделаешь служивых, она это точно знала.
Поминутно в проёме появлялись мужчины. Предлагали помощь, норовили пройтись рядом, сесть поближе. За пару часов нашлось столько поводов заглянуть, промелькнуло столько лиц, что Ляля даже как-то смирилась со стоящим в атмосфере концентрированным тестостероном и количеством неуместного на её взгляд мужского внимания.
Виктор Бисаров со странной кличкой Гусь не появился ни разу. Ляля поймала себя на подсознательной мысли, где-то на периферии собственного внимания, что начинает беспокоиться о нём. Волнуется, переживает, не произошло ли что-то… где он? С кем?
Глава 7
– Ты так мелко-то не шинкуй капусту, пополам да надвое нормально, – с широкой улыбкой прокомментировал Алексей старания Ляли.
Они со Славой уже три дня жили на позициях, в «светлице», можно сказать – обжились. Вернее, обжилась Слава, стала своим парнем для всех, если не подружилась, то приятелем была точно.
Ляля же до сих пор ощущала себя не в своей тарелке. Особенно после того, как Сергей Максимович сказал, что придётся провести здесь минимум неделю – это при самом оптимистическом раскладе.
Возвращаться на базу по земле, пусть и на бронированном внедорожнике – анриал. Машина на открытой местности – отличная мишень. С воздухом тоже проблемы, потому лучше сидеть тихо, ждать, пока «распогодится». Тоже риск, но всё же меньший. Рисковать дочками Калугина никто не станет, сумасшедших нет.
Ляля не сомневалась, если бы была хотя бы крошечная возможность слить их с позиций без гипотетической опасности, Сергей Максимович так бы и сделал. Генеральские дочки ему – кость в глотке. Ни выплюнуть, ни проглотить.
– Но ведь это не эстетично, – ответила Ляля.
– Здесь главное, чтобы сытно, а не красиво, – со смешком возразил Алексей.
Можно сказать, они с Лялей подружились. Поначалу ей было не по себе от словарного запаса Алексея, флирта на грани приличия, а то и откровенных предложений, звучавших как: «ежели что, так я завсегда», но то ли Ляля чуть-чуть пообтёрлась, перестала замечать, то ли Алексей начал контролировать себя. Правда, нет-нет, а приходилось ему просить «пардону по великосветски», чаще же удавалось держать баланс.