Голубая Саламандра
Шрифт:
– Так говоришь, Филипс?
– Грачев обтер рукавом лицо, посмотри в упор на Пэрана.
– Я знаю, что говорю. Я знаю, - подчеркнул Луи, предостерегающе подняв палец, и Грачев понял его. Теперь он знал, почему Роберт Филипс исполнять странное задание направил именно его.
Шеф, действительно любил сюрпризы.
Играя горячими отблесками заходящего солнца, на соседнюю возвышенность садился вертолет. Трое из группы уже зашагали по склону холма, а Грачев все стоял, молчаливо наблюдая за винтокрылой машиной.
– Идем же!
–
– Ютиться сегодня придется у меня. К чему беспокоить администратора? Ведь ты непротив?
– Конечно, нет. У нас есть, что сказать друг другу. Вечер будет неплохим.
Коттедж Пэрана находился на окраине поселка, даже в неком отдалении, в нелепом соседстве со станцией метеорологов. Красная крыша острым углом поднималась над деревьями сада, дальше начинался лес, сползавший раздвоенным языком в ложе долины.
У аллеи, подчеркнутой кустами самшита, назойливый лейтенант наконец оставил их вдвоем, и Грачев заявил: - Луи, нужно срочно связаться с Веллингтоном. Надеюсь, это возможно сделать у тебя дома?
– Разумеется. Еще при подлете к поселку я понял: ты весь в проблемах. Так в чем дело?
– Я крепко вляпался, Луи. Настолько, что даже смешно.
– Замедлив шаг, он вкратце пересказал о последнем этапе пути и утрате коммуникатора.
Майор охраны выслушал молча, потом неожиданно рассмеялся.
– А я еще думаю, почему ты налегке! Верно, это серьезный ляп. Где же ваши святые правила типа: " не суйся в сортир без пистолета?". Слышал, Филипс щедр на леденцы, те, что с перцем. Как-нибудь выкрутимся.
– Он остановился у ворот, посмотрел на часы.
– Мы имеем без двадцати семь. Своим новозеландцам не сообщай. Да, да, нарушь еще одно правило. Думаю, тебе не хочется выглядеть пингвином, особо в нашем захолустье?
– Сначала Окленд, полиция. Маяк включится автоматически через шестнадцать часов. Как, понимаешь, времени не много, чтобы томить кого-то ожиданием.
– Понимаю. У меня руки не длиннее твоих, но гидраэр мы прихватим, едва он вернется в порт. Постараюсь совершить сей акт неформально. Ведь ты этого хочешь?
– Желал бы, - Андрей кисло улыбнулся. Они вошли в дом, и Луи проводил друга в гостиную, задержавшись у лестницы, громко огласил: - Кристина! У нас гость!
– Кристина?… Она здесь?
– Грачев казался удивлен.
– Она моя жена. Три года как… Ты будешь рад, если она займется тобой, пока я похлопочу об уплывающем багаже?
– Не услышав ответа, Луи поднялся наверх.
Грачев устроился в глубоком кресле. Разглядывая причудливые сплетения вьющихся растений, образовавших за сферой аквариума домашний мини-сад, он с тревогой и нетерпением ждал скрипа деревянных ступенек. Кристину он узнал по звуку шагов, хотя мягкий ковер делал ее приближение почти не слышным. Когда он повернул голову, она остановилась, держась за перила и чуть покачиваясь. Она смотрела на него, словно размышляя, стоит ли спускаться вниз? Потом тонкие губы вздрогнули улыбкой, и она стала медленно сходить по лестнице, приподняв длинное синие сари. В светло-карих, почти золотистых глазах появились колючие искры.
–
– Так вот кому мы обязаны?! Это тот самый, важный гость, которого ждали на днях? А он явился, как снег на голову, сегодня?!
– Ну, не такой важный…
– Значит, все кто-то подстроил? Кто и зачем?
– Послушай, Кристина, я не знал, что Луи здесь. Тем более не мог предположить, что вместе с ним ты.
– Не мог или не потрудился над этим задуматься? Да, ты верно приметил: я именно вместе с ним. Уже три года, Андрей! И, представь себе, счастлива!
– А я рад за тебя. У вас большой, роскошный дом в тихом уголке, где хочется наслаждаться жизнью. Насколько помнится, Луи раньше не стремился к такого рода уюту. Но вижу, все меняется к лучшему. Теперь то ты довольна собой? Теми, кто рядом? Я действительно приятно удивлен, Кристина.
– Сядь! Или мы так и будем стоять? Ужин еще не готов. Луи послал развлечь тебя, и я сделаю это. Для начала смешаю твой любимый вечерний коктейль, потом будем таращиться друг на друга и, пьянея, вспоминать прошлую жизнь. Жизнь едва не раздавившую меня!
– Через столько лет, ты еще сердита?
– Нет! Все прошло, и я совсем не такая. Я просто рада, что, наконец, могу сказать тебе все, что захочу.
Она открыла дверцу бара и включила свет. Пока она готовила передвижной столик, они оба молчали. Наблюдая за ее быстрыми движениями, Грачев невольно погрузился в воспоминания. Большей частью они были тревожными и наступившая тишина, прерываемая звоном посуды, начинала его тяготить. Он мысленно поторапливал слишком задержавшегося Пэрана.
– Как Ольга?
– неожиданно спросила она.
– Теперь не знаю. Мы расстались через месяц. Больше я ее не видел. Наверное, вернулась в Россию.
– Тогда ей можно позавидовать. Чаша ее страданий не была так полна. А тебя мне жаль.
– Кристина остановила столик между кресал, взглянула на гостя с торжеством.
– Больше месяца тебя не вынесет ни одна нормальная женщина. Потому что ты эгоист и мучитель. Ты - деспот. Потому что ты - это ты, и никто не захочет играть в жизнь по твоим дурацким правилам. Бери свое питье.
– Она протянула запотевший бокал. В лимонно-желтой жидкости плавали кусочки фруктового льда и нечто аморфно-густое.
– Не сомневаюсь, готовить его лучше меня не научилась еще ни одна. Давай, за встречу! Нет, сначала за счастье. Мое. И будем подразумевать - твое.
– Вы думаете сделать это без меня?!
– послышался голос Луи. Он проворно сбегал вниз, принял из рук супруги третий бокал. Вновь прозвучавшее пожелание дополнил хрустальный звон.
– Мы немного опоздали, - признал Пэран в ответ на немой вопрос друга.
– "Медуза" в порту. Но сам понимаешь, - это не проблема. Ребята вышли на след. Шестнадцать часов дли них больше, чем вечность. Положись на меня, и забудем сегодня о суете. Такие пустяки должны решаться сами собой.
– Какая "Медуза?" Горгона?
– Кристина, прищурившись, изучала озабоченное лицо гостя.
– С кем ты там связался?