Голубая Саламандра
Шрифт:
На двадцать шестой день Торжества Гарта Могучего возвышенность, по краю которой они шли, прервалась, вдаваясь острым углом в море трав, растущих из вязких иловых отложений. Кое-где еще виднелись холмики, поросшие кустарником и одинокими деревцами, но все большее пространство занимали поля бурой грязи. Опираясь на копье, Грачев уныло смотрел на то, от чего они так долго и безуспешно стремились уйти. Справа, слева, впереди был один, давно известный пейзаж.
– Этот гадкий край! Проклятье богам сотворившим такой мир!
– провозгласил он и зло сплюнул под ноги.
– Любая другая дорога была бы предпочтительнее!
– Нет. Туда мы не пойдем, - твердо сказала Эвис.
– У нас есть две возможности. Попытаться обойти Ильгодо с востока - путем Арума…
– По краю земли иетсинцев?! О, да! Ты предлагаешь самую короткую дорогу в могилу! Насколько я посвящен, наследник Тимора, хотя и был помешанным, он направился туда с немалым войском. И неизвестно, жив ли он до сих пор. А кто такие мы, чтобы испытывать милость славных жестоким разбоем варваров?!
– Я тоже не желаю испытывать их милость. Без быстрых лошадей нам не проскользнуть. Возможно, есть другой путь - прямо на запад.
– Лучше скажи - прямо в болото!
– Грачев снял мешок и небрежно отбросил его в траву.
– Там, где мы проходили два дня назад, - продолжила Эвис.
– Я видела стадо быков, идущих через низину. Животные не так глупы, чтобы пересекать опасные топи дорогой, им неизвестной.
– Разумеется. В этой ситуации дураком выгляжу только я. А ты - леди с высоким потенциалом ума. Почему же ты не сказала об этом сразу, если та бычья тропа могла нам хоть чем-то помочь?
– Она поможет нам. Ты слишком упрям, а я не хотела с тобой ссориться. С тех пор, как мы отклонились от верного маршрута, я вообще старалась не вступать с тобой в споры.
– Милая, на моем месте мог очутиться любой. Выбирая дорогу, я руководствовался расчетами исключительно на предмет выживания: не кануть в трясине и не быть сожратым.
– На твоем месте мог быть только ты. Только ты из "здравого смысла" пошел за Роном Гулидом.
– Но что ты предлагаешь взамен? Идти стезей, проторенной рогатой скотиной?! Не важно как, не важно зачем - лишь бы следы вели на запад!
– Грачев Андрей! Я по крайней мере знаю, где мы находимся! Пожалуйста, не упрямься и на этот раз доверься мне!
– Потрудись объяснить… Ведь я не теленок, чтобы следовать за телкой, довольствуясь запахом молока.
– Он мрачно улыбнулся и, не сводя с нее глаз, опустился на кочку.
– Ты чего-то не договариваешь, Эвис Русс. С каких пор между нами тайны?
– Двумя днями раньше мы проходили мимо Сурмских гор. Я видела их вершины, розовые в закате. Только в одном месте они подступают так близко - я хорошо помню карту. Если мы вернемся туда и повернем на запад, мы скоро выйдем к Миет-Мет.
– Я тоже помню карту - настолько, что мне претит ее разворачивать. Миет-Мет - крошечная желтая точка посреди болот. Вот и все. Что ты знаешь о ней?
– Оттуда есть проход к Рустму.
– Обозначенный бледным пунктиром, о котором в действительности никто не может сказать ничего вразумительного. Что есть Миет-Мет?
Эвис неопределенно пожала плечами.
– Какова же тогда цена твоей идеи, если ты даже не представляешь,
– Я убеждена, что это единственная возможность выбраться, наконец, к Рустму.
Они все же вернулись к месту прежней стоянки. На берегу ручья чернели угли костра, валялась шкурка зверя, убитого Грачевым, и осколки халцедона, уже не пригодные для наконечников стрел. Поднявшись на возвышенность, можно было различить силуэты далеких гор, как утверждала хронавт, являвшихся ответвлением Сурмского хребта. А позже, часа через три ходьбы, Эвис указала малоприметную тропу, сходящую в низину и отмеченную следами копыт вилорогов - быков, встречавшихся здесь редко.
Солнце стояло высоко, и путешественники решили двинуться по заболоченной равнине. До удобного для ночлега островка они добрались почти не промочив ног. Однако скептический настрой Грачева имел основания; уже на следующий день их встретили болота во всем своем гибельном естестве. С рассвета до вечерних сумерек они одолевали менее четверти обычного дневного перехода. Идя порою по колени в липкой грязи, прощупывая шестами каждый шаг или продираясь сквозь заросли высоких тростников, они жестоко страдали от туч москитов и удушливых испарений. Трава вокруг шевелилась от скользкого движения змей то рептилий неизвестного вида. Обессилев, едва унимая дрожь в теле, они с трудом отыскивали под вечер островок и сохли у огня из шипящих от сырости прутьев. По ночам из трясины доносилось клокотание вырывавшегося на поверхность газа или всплески тел каких-то огромных гадов.
И все же бычья тропа существовала. Давно потеряв ее след, они однажды наткнулись на ясные отпечатки копыт.
В глазах Эвис была радость.
– Скорее поверю, что здесь прошли черти!
– воскликнул Грачев.
– С какой стати рогатая скотина удачливее нас?!
Вдохновленные открытием, они пошли по следам на юго-запад. Почва уже не сочилась грязью; зловонные трясины уступали лужицам и озеркам прозрачной воды. А к вечеру показались склоны лесистых холмов, которых они так и не успели достичь до темноты.
С первыми лучами солнца Грачев был на ногах. Раздув тлеющие угли, он бросил охапку травы, чтобы отогнать гнус, и стал собирать дорожный мешок. Он надеялся, что часы мучений сочтены, а бледное светило в пелене тяжких испарений - последнее напоминание об этих местах. Холмы были довольно высоки, и Андрей ожидал с вершины одного из них разглядеть серебристую ленту Рустма или обширные леса речной долины.
Ко второму шагу Солнца они вышли к основанию возвышенностей и углубились по делившей их ложбине. По обе стороны вставал густой лес. Стволы деревьев обросли побегами омелии; в сплетениях лиан суетились небольшие крючконосые птицы.
Пользуясь проходом, вымытом дождями в рыхлой породе, они поднялись до разлома, открывавшего путь дальше на север-запад. Но тут Грачев взмахом руки остановил Эвис и замер, вперив взгляд в просвет в листве. Там, в полусотне шагов, угадывалось огромное ящероподобное существо. Задняя часть его тела таилась где-то в зарослях, но выше ясно виделась чуть склоненная набок голова и прижатые к груди передние лапы.
– Это лишь изваяние, мой храбрый воин.
– Эвис едва подавила смех и, раздвинув ветви, шагнула вперед.
– Грубое изваяние, - повторила она.
– Глыба камня.