Голубиная книга. Славянская космогония
Шрифт:
Был сей блаженный Авраамий от верных родителей рожден. Были те в законе Господнем, хорошо живя в законе и благочестиво. Был же отец его всеми чтим и любим, от князя честь принимая, ибо был воистину всем известен как правдой украшенный и многим в бедах помогал, милостив и тих ко всем, к молитве и к церквам прилежен. Также и мать его благочестием украшена, поскольку не бесплодна была. Двенадцать дочерей от мужа родила, и не было у них мальчика. И было им это по Божией воле. Со многим желанием молили Бога подать им мальчика, многие же обеты и милостыни церквам и монастырям давали, и послушал их Бог и дал мальчика. Еще был он носим в утробе матери, и обитала Христова благодать в нем, и воззван был святой, как прежде Самуил. И совершился день рождения, родили блаженное дитя, также в восьмой день принесли к святителю Божиему, по обычаю христиан, имя ребенку наречь. Также миновало сорок дней ребенку, крещением освятили его. Ребенок же рос, и кормили его родители, и благодать Божия была с ним, и дух Божий смолоду в него вселился. И когда ребенок в возраст смысла пришел, родители его отдали книгам учиться. Не унывал ребенок, как многие дети, но скоро с прилежанием привык. К тому же и на игры с прочими иными не ходил, но на божественное и на церковное пение и чтение прежде других приходил. Тому родители
Те же отошли от жизни сей к Богу, он же весьма обрадовался и воздал славу Богу, изволившему так. Богатство же, что оставили родители его, убогим раздал, вдовицам, и сиротам, и черноризцам, все боясь, как бы без печали от всего земного отойти и наставить мысль свою к Богу, утверждая и учась Господню слову, говорящему: «Кто не берет креста Моего и не следует за Мною, не достоин Меня» [19] . Богоданные же книги и святых жития почитал и, чтобы их жития, и труды, и подвиги воспринять, сменил светлые ризы, и в худые облекся, и ходил, как один из нищих, в юродство обратившись, и рассматривал, и просил, и молился Богу, как бы спастись и в какое место прийти. И оставил всех; отойдя от города 5 поприщ, построил тут, как многие знают, Св. Богородицы монастырь, Селищем зовут его. И был оттоле по благодати Христовой велик на подвиг, и всеми трудами подвизался, и мыслью вспоминал святой город Иерусалим, и Гроб Господень, и все честные места, где избавитель Бог и Спас всего мира страсть принял ради нашего спасения. И все честные места и преподобных отцов пустыни, где подвиг и труды свершили: дивного начальника всем и воссиявшего равно ангелам великого Антония, бывшего крепко храбрым и победившего силой крестною духов неприязненных, Илариона, бывшего учеником его, по нем светлого в постниках чудотворца Евфимия, и по ним Савву и Феодосия-архимандрита, и старшего всех, наставника черноризцев окрест Иерусалима, и изо всех часто любил почитать учение преподобного Ефрема Великого, вселенной учителя, и Иоанна Златоуста, и Феодосия Печерского, бывшего архимандритом всей Руси [20] . Иже во святых боговдохновенных книг жития и словеса брал и читал дни и ночи, беспрестанно Богу молясь и поклоняясь, и просвещая свою душу и помысел, и кормив словом Божиим, как трудолюбивая пчела все цветы облетает и сладкую пищу себе приносит и готовит, так и он всё от всех избрал и списал своею рукою, иное же многими писцами, как пастух добрый. <…>
19
Мф 10: 38.
20
Антоний (251–356) — египетский аскет, основатель христианского монашества. Иларион (288–372) — палестинский аскет, ученик Антония. Евфимий Великий (376–477) — аскет, основатель Евфимиевой лавры под Иерусалимом. Савва Освященный (ум.532) — палестинский аскет, основатель лавры, названной его именем. Феодосий Великий (474–529) — палестинский аскет, основатель монастыря. Ефрем Сирин (IV в.) — отец церкви, богослов и поэт. Иоанн Златоуст (347–407) — епископ Константинопольский, отец Церкви, богослов и оратор. Феодосий Печерский (XI в.) — основатель Киево-Печерской лавры.
И пребывал Авраамий в вышеназванном монастыре в трудах, и в бдении, и в алкании дни и ночи, так что и сам игумен, видя добрую жизнь его, радовался, и вся братия, и служители Божии. Многие из мира приходили от него принимать утешения от святых книг. И во всем повиновался игумену, и послушание имел ко всей братии, и любовь, и смирение, Бога ради покорялся всем. Искусил же его игумен, что во всем покорялся ему (игумену) и слушал. Был ведь и сам игумен хитр в Божественном, и все ведал и проходил, что многие ведают, и никто не смел перед ним говорить от книг. И принудил блаженного Авраамия принять священнический сан. И поставлен был диаконом и потом иереем при княжении великого христолюбивого Мстислава Смоленского и всея Русской земли [21] . Приняв же святой блаженный священнический сан, более смирения принял, ибо такую благодать Христос ему даровал, Божественную литургию со всем тщанием совершал, ее же за весь мир Христос велел приносить, и ни единого дня не пропускал. Как и многие знают его, до самой смерти не оставил божественной литургии и своего подвига. Нищету же и наготу, и укоры же от дьявола, и тяготы и искушения от игумена, и от всей братии, и от рабов кто сможет исповедать? Как он сам сказал, пять лет искушения терпя, был поносим, бесчестим, как злодей, ибо не терпел, видя себя побежденным, дьявол, и воздвиг на него эту крамолу, своими советами хотя его оттуда прогнать, как и было. Ибо видел дьявол, как многие из города приходят и учением духовным его множатся, от многих грехов на покаяние приходят. Как, скажем, Бог хотел, что недобро светильнику во тьме сиять и укрыться во граде выше горы. <…>
21
Мстислав Романович Добрый (Старый) — князь Смоленский (1197–1223), великий князь Киевский. Погиб в битве на Калке.
Ибо некоторые из иереев, даже из черноризцев, как бы на него восстали, другие же из города состязаться и укорять приходили, другие же и споры творили, ничего не зная, против него говорили и так, посрамленные, со стыдом отходили, и снова не переставали крамолу на него воздвигать, в городе и везде говоря: «Уже весь город к себе обратил». Надо, братия, об этом прилагать слова на утешение вам. Так он благодатью Христовою утешал и пленял приходящих и разум их. Многие этому свидетели, что и сам игумен не стерпел, видя многих к нему приходящих, и хотел его от того отлучить, и говорил: «Я за тебя отвечаю Богу, ты же перестань учить», — и многое озлобление на него возложил.
И с тех пор вошел в город и пребывал в одном монастыре у честного креста, и тут начали больше приходить, и учение его множилось, а враг сетовал, а Господь Бог раба своего прославлял и соблюдал во всякое время, благодать и силу подавая рабу своему. И прошло мало времени. И от многих принимал утешение, подавали ему на потребу и свыше потребы. И потом вскоре раздавал вдовицам и нищим, а сам в потребу себе принимал, украшал же церковь иконами и свечами. И многие начали из города приходить слушать церковное пение и чтение Божественных книг, ибо был блаженный искусен читать, поскольку далась ему благодать Божия не только читать, но и истолковать многим несведущим, и сказанное им все разумели. И слышавшие
Он не переставал поминать Страшный суд, испытания боясь и не прекращая прилежно Бога молить и ночью, и днем, непрестанно о том говорил и почитал великого того учителя вселенной Иоанна Златоуста, и преподобного Ефрема, и всех богогласных святых. Святого Духа, сказанного им, для себя усвоил и всем проповедовал. И был блаженный с воздержанием от многого питья, пьянство же вовсе ненавидел, ризы же смиренные любил, дорогих весьма избегая и смирение всегда имея, на трапезы же и пиры отнюдь не ходя из-за многих зазрений, которые бывают от мест избираемых, и иных ради многих бывают, от многого ради пьянства и беды. И того ради сего избегал. Образ же и тело блаженного удручены были, и кости его и суставы, так что мощи сосчитать, и светлость лица его бледную имел от великого труда воздержания и бдения, от многих слов, когда трудился, поя и читая и молитву принося к Богу. И к Божественному приступал жертвеннику на Божественное приношение, от Господа предложенное апостолам на вечере, а апостолами нам того завета в оставление грехов с богобоязнью и вниманием. Отнюдь же запрещал в церкви говорить, паче же на литургии, и заповедал и учил всю иметь великую мысль и с душой тогда к Богу, стройно же и по чину лепо. Когда устроился в священнический сан, образ же и подобие на великого Василия, черную бороду такую имел, но плешивую имел голову. Но не зазрите, братия, моей грубости, ибо не ложи говорю и не какой хитростью или мудростью, но ради многих, которые его не видели и не слышали. <…>
Видя же себя побежденным Христовою силою от святого, сатана являлся ему когда ночью, когда днем, устрашая и претя, как огонь освещая его в печи, когда многие еще не спали; иногда стыдя, иногда являясь во многих мечтаниях, снова, как лев, нападая, как лютые звери, устрашая, как воины, нападая и сеча, иногда и с кровати сметая его. Когда от сна вставал блаженный, мало сна вкусив от злых окаянных бесовских мечтаний, и днем более ему от этого стыдилось. Те же то сами собою, то в жен бесстыдных превращались. <…> И иную крамолу на него воздвиг, как и с Господом было <…>. Как сатана из прежнего монастыря изгнал, так и теперь сделал. Не мог окаянный терпеть бывшую ради благодати помощь верным и трудолюбиво от всех побежденный силою Христовой. И вошел сатана в сердца бесчинных и воздвиг на него, и начали одни клеветать епископу, другие же хулить и досаждать; одни еретиком называли его, другие говорили на него: «Глубинные [голубиные] книги почитаешь», иные же к женщинам приклоняли; попы же зияли и говорили: «Уже наших детей всех обратил», другие пророком называли и иные многие на него наветы говорили, их же блаженный был чужд, истинно говорю так. А блаженный всему радовался, терпя за Господа. Собрались все от мала до велика, весь город на него. Иные говорят заточить, а иные к стене тут пригвоздить и сжечь, а другие утопить, и провели через город. Все же собрались на двор владычный. Игумены, и попы, и чернецы, князья и бояре, дьяконы и все церковники, когда послали по блаженного, уже все собрались. Последние же слуги, взяв, как злодея, влачили, иные ругались ему и бесчинные слова бросали. И весь город и по торгу, и по улицам, везде полно народа, мужи же говорили, и жены, и дети. Блаженный же был, как птица, взят руками, не умея что сказать или ответить, но единое упование имея к Богу и к Нему молясь избавить от печали, в себе вспоминая справедливость Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, что все претерпел нашего ради спасения. И молясь: «Господи, не поставь им греха сего и не попусти рабу Твоему предаться в руки их, но укроти и запрети, как перед учениками на море ветру повелел умолкнуть».
Так и было. Ибо князю и властителям умягчил Бог сердца. Игумены же и иереи, если бы можно, живого его пожрали бы, когда вели на сбор. Явился Господь в то время преподобному Луке Прусину, у церкви честного архангела Михаила стоявшему на молитве в девятый час. И глас был ему говорящий: «Ведут блаженного ученика на сбор, с двумя учениками истязать хотят, ты же о нем никак не соблазнись». И говорил блаженный Лука на собравшихся на блаженного Авраамия и на унижавших его: «Много без правды хулящие унижают, но да были бы грехи его на мне. И вы слышали, как хотели сотворить прежде сего, не имея страха Божиего. Такой же безумный и епископ, если хотел без правды убить его. И еще порок злой, и клятва злая, и гнев за 30 лет пребудут и еще время будет, если не покаетесь». <…> Приведен был блаженный на суд, никакой вины на нем не нашли, но бесчинные попы, словно волы, рыкали вины, так же и игумены.
Князь же и вельможи не находили вины, но изыскали все. «Нет неправды никакой, но все лгут. Тогда, чтобы едиными устами не повинны были, владыко». Говорили ко всем: «Такую крамолу на него воздвигли, и не повинны мы в том, чтобы на него говорить, или что совещаетесь, на какое-либо беззаконное убийство». И говорили: «Благослови, отче, и прости Авраамия». И так разошлись восвояси.
Видевшие же это ушли, поскольку не было конца в том, за что же осудить его. И решили у епископа: для этого приготовленным крепко стеречь и блюсти его и двух из учеников его, которые преподобному хорошо служили. Наутро же собрались игумены и иереи, и вины, как и прежде, говорили, укоряя, озлобляя, возлагали на него. И от того времени снова видел монастырь, прежде построенный блаженным, что не принял он никакого зла, от того же времени много зла пребыло, как было блаженным научено. Все те обратились на свои дела злых грехов. Но и слава Богу, терпящему этих всех! И еще тогда блаженный Лазарь был иереем и по Игнатии епископом, истинно сказать как поборник и пастух Христовой Церкви овец словесных. Ибо этот Бога ради оставил епархию свою из-за многих обид святым церквам, которые обижали властители, отнимая чужое без правды и обижая вдовиц и сирот. Этот видел и слышал, что все без правды, что на блаженного Авраамия ту крамолу воздвигли. Положившись на Бога в это время, пришел к епископу Игнатию, говоря: «Великой быть епитимии городу сему, если хорошо не позаботишься», что и было.
Блаженный Игнатий это послушал скоро, послал ко всем игуменам и ко всем попам, запрещая всем и веля всякое речение зла прекратить, что на блаженного Авраамия. «Ибо послушав вас, на себя от Бога воспринял навеки епитимию, а вы, чада, покайтесь, сами вместе что приняли от Бога восстав, если же не покаетесь, то же и вы примете». Сего же ради блаженный имя нарек себе, своему святому подражая. Как Игнатий, подражая, много пострадал от тех всех и за них молился Богу, обращая всех к Богу, и спас их, блаженный же терпел их запреты. Так был и этому их запрет, чтобы никому не приходить к нему. Многих же мечники на всех путях стерегли, а некоторые разграблены были <…>. Скоро с этими было, что одни из игуменов, иные же из попов напрасную смерть приняли, так что ведавшие и бывшие в сонме на блаженного горевали и припадали ему в ноги, прощение принимали, а не бывшие в сонме радовались <…>.