Голубоглазый дьявол
Шрифт:
Как только моя мать увидела как я примеряю ремень с инструментами, глаза у нее почти вылезли из орбит. Она только открыла рот и пока единого звука не было произнесено, я уже точно знала, что она попросит тетю Гретхен забрать подарок обратно. Поэтому я схватила инструменты и помчалась к отцу, который в это время только вошел в гостиную комнату:
– Смотри, папа, что мне подарила тетя Гретхен!
– Ну не здорово ли это! – сообщил папа, улыбнувшись сначала тете, а затем маме.
Улыбка сползла с его лица, когда он увидел ее лицо.
– Гретхен, - твердо сказала мама, -
Мои каблучки прекратили отбивать дробь.
– Я не отдам это обратно!
– Не груби своей матери, - сказал отец.
– Ради всего святого! – крикнула Гретхен. – Это всего лишь игрушки, Эва. Хэвен любит собирать всякие вещи. Тут нет ничего плохого.
Голос мамы был полос колючих интонаций.
– Это мне решать, что лучше для моей собственной дочери, Гретхен. Если ты так много знаешь о детях, тебе было бы неплохо самой завести одного.
Она прошла мимо меня и папы, оставив после себя ледяную тишину.
Тетя Гретхен вздохнула, покачивая головой и глядя на отца.
– Могу я оставить себе инструменты, пап? – спросила я.
Папа кинул на меня раздраженный взгляд и последовал за мамой.
Я медленно подошла к Гретхен, сложив руки на груди. Она была тиха, но я знала, что я должна была сделать. Я отстегнула пояс с инструментами и аккуратно положила его обратно в коробку.
– Думаю, ты должна была подарить мне заварочный чайник, - уныло сказала я. – Забери его назад, тетя Гретхен. Она все равно не даст мне с ним играть.
Гретхен похлопала себя по коленям и я взобралась на них, глубоко вдыхая ее запах пудры, лака для волос и парфюма от Рив Гош. Видя, настолько я заинтересовалась ее браслетом для брелков, она сняла его с руки и дала мне, чтобы я могла ближе все рассмотреть. Она покупала себе брелок каждый раз, когда ехала в новое место. Я увидела маленькую Эйфелеву башню, миниатюрный ананас с Гаваев, тюк хлопка из Мемфиса, матадора с красным плащом, перекрещенные лыжи из Нью Хэмпшира и много других.
– Когда-нибудь, - сказала тетя Гретхен, - я отдам этот браслет тебе и ты сможешь добавить на него свои собственные брелки.
– Я посещу так же много новых мест, как и ты, тетя Гретхен? – спросила я.
– Ты можешь и не захотеть. Такие люди как я путешествуют лишь потому что ничто не держит их на одном месте.
– Когда я вырасту, - сказала я, я никогда не буду засиживаться на одном месте.
Гретхен забыла об этом обещании, подумала я. Это не была ее вина. В последнее время она забыла много вещей. Все в порядке, я сказала себе. Просто сделай вздох, и забудь. Но я знала историю каждого брелка. И казалось, словно Гретхен забирала эти бесценные воспоминания у меня и передаривала их Либерти. Кое-как я удержала улыбку на лице.
Моя тетя застегнула браслет на запястье Либерти. Каррингтон танцевала от них, подпрыгивая от нетерпения и любопытства, требуя показать все брелки. Улыбка уже больше не была частью моего лица. Она висела будто картина, которую прибили к стене гвоздями.
– Думаю, я что-то должна
Она бросила на меня быстрый взгляд. Не смотря на всю мою маску радушия, она увидела что-то что заставило ее выглядеть озабоченно.
Когда мы вышли из комнаты, Гретхен и Либерти прошли вперед, но либерти остановила меня легким касанием руки.
– Хэвен, - прошептала она, а браслет зазвенел, - это ты должна была получить его когда-нибудь?
– О, нет-нет, - быстро сказала я. – Я не большая поклонница браслетов для брелков. Они вечно за все цепляются.
И мы прошли дальше, пока Гретхен и Либерти ждали лифт.
Когда мы очутились на последней ступеньке, кто-то подошел к нам неторопливой раскованной походкой. Я обернулась и увидела перед собой пронзительные голубые глаза. Тревожный звонок позвенел в моей голове, когда он остановился у высокой колонны и облокотился о нее. Мое лицо побелело. Это был он, тот самый мужчина из винного подвала. Мистер Голубой воротничок в смокинге. Большой и сексуальный, и такой же нахальный и самоуверенный как дворовый пес. Он послал мне понимающий и насмешливый взгляд, и его внимание немедленно переключилось на Либерти.
К моему удивлению, Либерти не смотрела на него как на незнакомца, а приветствовала его приветливой усмешкой. Она скрестила руки на груди.
– Пони, как подарок на свадьбу?
Улыбка закралась в уголки его губ.
– Он понравился Каррингтон, когда мы ездили на прогулку.
Его акцент был чуть заметнее, чем в винном подвале, такой растянуто-певучий, что можно услышать большей частью в трейлерных парках.
– Я же знаю, что у тебя уже есть все, что нужно, поэтому решил подарить кое-что твоей маленькой сестренке.
– Ты хоть знаешь, во что обойдется содержание этого твоего кое-чего?
– Если хочешь, я могу забрать его обратно.
– Ты прекрасно знаешь, что Каррингтон никогда нам этого не простит. Ты поставил моего мужа в сложную ситуацию, Харди.
Его ухмылка превратилась в нежную усмешку.
– Ты знаешь, как мне неприятно слышать что-то подобное.
Харди.
Я отвернулась и на секунду прикрыла глаза. Черт. Просто... черт. Я не только целовалась с кем-то, кто не являлся моим парнем, так этот некто еще и оказался врагом моей семьи. Враг моего брата, который сознательно разрушил крупную сделку, которая значила много для Гейджа в личном и профессиональном смыслах.
Из того немного, что я знала о нем, Харди Кейтс некогда был большой любовью Либерти, но затем он оставил ее, разбив ей сердце, а теперь вернулся, чтобы доставлять неприятности. Такие как он всегда доставляли неприятности.
Это было так унизительно понимать, что я его вовсе не привлекала, и то его предложение в винном подвале было всего лишь очередной атакой против Тревисов. Харди Кейтс хотел унизить мою семью и вполне мог использовать меня ради этой цели.
– Хэвен, - произнесла Либерти. – Познакомься, это мой старый друг, Харди Кейтс. А это моя золовка, Хэвен Тревис.